ПОБЕДЫ АРМИИ ПОСЛУШНЫХ

Исполняется 15 лет первым демократическим выборам в нашей стране, тогда ещё – в Советском Союзе.

26 марта 1989 года в первом туре избрали значительное число депутатов Первого съезда народных депутатов СССР, а через две недели во втором туре состав высшего органа государственной власти сформировался окончательно.

 

Чем останется в истории этот высший орган власти? Это зависит от точки отсчёта и соответственно от системы приоритетов и ценностей, которые задаёт историкам общество и (или – при отсутствии дееспособного общества) власть.

 

Что тогда казалось главным многим из нас, избранных независимо от действовавшей партийной власти и вопреки ей? На чём сплотилась межрегиональная депутатская группа, объединившая на короткий срок людей, бесконечно разных и представлявших самые разные слои общества?

 

Главным нам казалось – закрепить минимальное завоевание демократии – ограничение монополии одной партии на власть в стране. И точкой, фиксирующей это завоевание, представлялось исключение из Конституции нормы о КПСС как о «руководящей и направляющей силе».

 

Что декларировалось как главное нашими оппонентами из группы «Союз»? Сохранение социального и политического строя страны и её единства.

 

И сегодня для одних тот съезд и тот Верховный Совет СССР, отменившие монополию КПСС на власть, давшие обществу невиданные ранее свободы (и даже такую элементарную и кажущуюся теперь неотъемлемой, как право посещать другие страны), для других – разрушившие великое государство.

 

Но ведь безусловный и многократный перевес сил был на стороне наших оппонентов. Почему же тогда они не одержали решительной победы?

 

Похоже, большинство на их стороне было лишь формальным, обусловленным, зачастую, не приверженностью каким-либо ценностям, а, как это теперь становится очевидным, элементарной готовностью следовать любому курсу руководства.

 

Помните, как в ответ на всякое наше предложение по созданию системы подконтрольности власти обществу следовали отповеди со стороны большинства: «Мы все Михаила Сергеевича избрали, так давайте ему не мешать, а помогать»…

 

И чем же ещё, кроме послушности, объяснить голосование этого большинства за отмену 6-й статьи тогдашней Конституции и т.п.?

 

Но руководство далеко не всегда достаточно последовательно в действиях. Оно, будучи глухо к обществу, оказывается безосновательно самонадеянным и не способным ни к управлению экономикой в сложных ситуациях (цены на нефть тогда были в 4 – 5 раз ниже нынешних), ни на эффективное пресечение действительно разрушительных тенденций (национальные конфликты, элементарное мародёрство – вспомните распродажу военной техники через кооператив «АНТ», реальные подрывные действия зарубежных «доброжелателей»)…

 

Такое противостояние в парламенте было проявлением определённого догматизма, причём, как это ни покажется парадоксальным, с обеих сторон.

 

В отношении большинства тогдашних «консерваторов» всё более или менее ясно. Являясь составляющей тогдашней элиты общества, они были уверены в незыблемости и обоснованности установившегося порядка, невозможности и недопустимости реальной демократизации общества.

 

Почему же они не боролись до конца? Наверное, не было такой «вводной». И на обломках огромной страны большинство из них очень неплохо чувствуют себя в новых государствах, в их суверенной элите…

 

Хотя, разумеется, среди них были и достойные глубочайшего уважения настоящие бойцы – люди, глубоко понимавшие происходившее и предвидевшие опасности, не стеснявшиеся перечить руководству, искренне тогда (а многие и теперь) боровшиеся так или иначе за свою страну.

 

Но ведь и большинство моих товарищей по «демократическому» лагерю и в страшном сне не могли себе представить, что наше государство, запас прочности которого казался неисчерпаемым, может рухнуть. И декларации «Союза» о единстве страны мы воспринимали не иначе, как спекуляции ради сохранения своего привилегированного положения – никто страну разрушать и не собирается!

 

Почему же мы поддерживали относительную «суверенизацию» республик, в том числе России? Думаю, большинство из нас (я не говорю о законченных негодяях, уже тогда прикормленных из-за рубежа или же беспринципных до такой степени, что «гори оно всё огнём», лишь бы я – поближе к «кормилу власти») оказались в плену идеи о том, что союзное руководство является тормозом для развития общества.

 

В рамках такой логики достаточно этот «тормоз» ограничить, и тогда «расцветут все цветы». И если в силу «торможения» со стороны союзного руководства нельзя двигаться вперед одновременно всему обществу, всей стране, надо дать такую возможность наиболее «продвинутым» частям общества и государства, а уж они – как «локомотивы» экономического и социального развития – потянут за собой всю огромную страну.

 

Гримаса истории – за относительную суверенизацию республик в составе единой страны в интересах ускорения их развития выступало меньшинство, но с разделением единой страны на реально независимые государства в конечном счёте фактически согласилось и большинство.

 

Безусловно, все мы, избранные 15 лет назад, несём ответственность за то, что не сохранили единой страны.

 

Мы несём ответственность перед теми, для кого единство страны было ценностью, а также перед теми, кто так или иначе пострадал именно в результате разрушения единого государства.

 

Но, кроме того, все мы – работавшие во власти в 90-е годы – несём ответственность и за другое. Устранив одну монополию на власть, мы не смогли создать эффективных общественных, политических, экономических и конституционных механизмов недопущения новой монополии: на власть, на основные экономические ресурсы государства, на информирование общества. Нет препятствий монополизации – неоткуда взяться реальной конкуренции. Нет свободной конкуренции – нет интенсивного развития…

 

И как бы нам – всей стране – вновь не наступить на те же грабли: культивируя послушность, не опираясь на сопротивляющуюся среду, на независимых и самостоятельных, даже самое горячо любимое руководство совершает ошибки, делающие огромную армию послушных и лично преданных абсолютно бесполезной.