ДИСКУССИЯ ИЛИ ШОУ?

Спасибо передаче «Народ хочет знать» – по делу об Эрмитаже кое-что прояснилось: по музейному сообществу нанесён удар, его дискредитируют. И мимоходом: это «Счётная палата не опубликовала отчёт», а Болдырев, «который должен был сидеть вот на этом месте», ушёл, потому что «для него принципиально стоять на трибуне»…

Не обращался бы я к этой пятничной телепередаче, если бы это касалось лишь меня. Да никто и не стал бы это говорить ради меня – совсем другое поставлено на карту.

 

Главное, что характеризует «эрмитажную» ситуацию – и шесть лет назад, и теперь, – это недопущение дискуссии по сути проблемы. Хотя есть и разница. Тогда СМИ представляли лишь одну точку зрения – руководителей Эрмитажа и Минкульта. Теперь такой команды вроде нет. Но и дискуссии – тоже нет. «Эхо Москвы» приглашает меня на получасовую передачу в прямом эфире – отдельно. Затем предоставляет почти два часа Швыдкому – отдельно. На «Маяк» нас приглашают с Саввой Ямщиковым, но мы же не оппоненты. Мне приходится в эфире ставить вопрос о дискуссии, и ведущий берётся её организовать, но затем представители Агентства по культуре выступают отдельно. Кому как повезло, тот то и услышал. Как сопоставить доводы сторон?

 

И тут – приглашение на теледискуссию. Неужто, думаю, прорвут оборону или же получат по рукам и одумаются? Разумеется, одумались. Кому же и что я после этого «должен»?

 

Вот вы, уважаемый читатель (не госчиновник и не депутат), если я организую передачу, обязаны в ней участвовать? Или только если сочтёте это полезным? Конечно, если пообещаете, тогда должны. Правда, если и обязательства перед вами не нарушены. Например, если вас пригласят на основную роль и, отложив дела, вы приедете из другого города, и тут вам предложат быть в «массовке», вы обязаны соглашаться? Вы должны?

 

Речь, повторю, не обо мне. Речь об ответственности перед тем самым народом, который «хочет знать».

 

Тема передачи – ситуация с Эрмитажем и сохранностью культурного наследия – из тех, где мне ранее пришлось отстаивать позицию Счётной палаты. А всего позиций здесь, строго говоря, две: пресекать беззаконие или его оправдывать. Аудитор П.В. Черноморд, проводивший шесть лет назад проверку Эрмитажа, к сожалению, уже умер. И сегодня, когда выявленная нами ранее система грубейших нарушений показала свои плоды (верхушечку айсберга), к кому обратиться? Таким образом, когда меня пригласили на роль одного из двоих основных оппонентов, это было понятно. И хотя запись передачи ломала мои планы, не откликнуться на приглашение я не мог – приехал, проделав на машине путь не в одну сотню километров.

 

Но уже на записи – новость: оппоненты у нас иные, а вы, пожалуйста, в роли эксперта. И надо соглашаться, чтобы у ведущей не было, как она выразилась, «почти трагедии»? Да, есть люди, мечтающие хоть как-то на экране мелькнуть: «Конечно, мы на вашей передаче и с краешку посидим». Но вы бы как поступили?

 

Хотя, как ни поступи, всё равно подставлен. Даже если вообще отказался от участия, ничто не мешает ведущей на всю страну заявить, что не пошедшему у них на поводу «важнее выглядеть, чем донести до людей информацию».

 

Но! «Важнее выглядеть» – соглашайся, сиди тихо и мило улыбайся, дадут слово – скажи, что все вокруг – друзья, что проблемы все очень сложные и многоплановые, а также что-нибудь вроде смелое, но никого не раздражающее. И все будут довольны, и камера на тебе регулярно будет останавливаться. Для того же, чтобы что-то «донести», именно для этого существенна роль. Поясню.

 

Передача – не в прямом эфире и не в записи «один к одному». Шоу после записи монтируют, публику вводят в заблуждение: даже звонок зрителя организуют – прямо как в прямом эфире. И зрители лишь удивляются, как это было почти год назад в передаче (этой же, «Народ хочет знать») с моим участием, посвящённой бензиновому кризису. Тогда с телеэкрана из зала прозвучало: «Ведь правильно сейчас сказал Юрий Болдырев…», притом что в смонтированном варианте передачи я подобного как будто и не говорил…

 

И если в передаче вам важно не «выглядеть», а «донести информацию», то идти на участие в таком шоу можно, но исключительно в роли, не позволяющей выхолостить суть позиции. Для этого мало говорить лишь главное, не менее важна невозможность при монтаже выбросить вас вообще. Роль основного оппонента решает эту задачу. А роль эксперта – нет: когда передача выйдет в эфир, зритель увидит, что вы… промолчали или в лучшем случае ограничились голословным утверждением. Значит, где-то из-за угла кричать – все мастера, а в открытой дискуссии – слабы…

 

Таким образом, надеюсь, понятно: приходится попросту не давать себя использовать. Например, в такой «дискуссии», которая была нам показана в пятницу. Помните советскую сатиру: «В семье должен быть один ребёнок», – заявляет один. «Я тоже так считаю», – смело спорит другой… И к чему здесь приложить мою «экспертизу»?

 

Показательно, что оба «оппонента» были едины и в оправдании Пиотровского, и в порицании «амбиций» того, кто отказался им подыгрывать. И оба выразили готовность сидеть среди экспертов, а не стоять на трибуне. Триумф самоотверженности. Но только что же помешало так и сделать? Понятно: в скорректированный кем-то нам неведомым план передачи это не входило. Ведь сделай авторы и ведущая так – и получится не шоу, в котором «оппоненты» по ключевым вопросам поют в унисон, а дискуссия с действительно противостоящими позициями, причём как минимум одна позиция была бы подтверждена документами.

 

Что ж, бедные подневольные люди. И хотят сделать хорошее, задумают серьёзную дискуссию, а потом, вынужденные изменить планы, хитрят, изворачиваются, пытаются представить себя чуть ли не жертвами чужих амбиций. Хотя ведь чего проще: уж если передача о культуре, просто извинились бы перед тем, кого вольно или невольно обманули, заставили зря проделать неблизкий путь. Но, видимо, шоу о культуре у нас – отдельно, а элементарная культура деловых отношений – отдельно.

 

Что же касается сути проблемы с сохранностью культурного достояния, обязуюсь посвятить этому следующую колонку.