ПОЛЕТИШЬ НОЧЬЮ…
29.10.2006
«Мощная», «системообразующая», «крупнейшая оппозиционная»… Какими только эпитетами не наградили на нашем ТВ ещё не созданную, но уже раскручиваемую новую партию на основе слияния «Родины» и Партии ЖИЗНИ. Кто-то удивится: вроде как оппозиция крепчает, и власть ей аплодирует? Впрочем, раз по ТВ говорят, наверное, знают…
Давно не писал я ничего о политике в её публично-сценическом понимании – о партиях, их лидерах, лозунгах, официальных позициях и т.п. Не писал понятно почему: этот театр, как мне представляется, перестал быть в хорошем смысле самодеятельным, то есть тем, в котором между сценой и зрителями нет непреодолимых препятствий, в котором актёры – те же зрители, но в силу каких-то своих демонстрируемых и одобряемых окружающими качеств временно оказавшиеся в публичной роли. Теперь это не просто управляемый театр, заранее срежиссированный спектакль, но в полном смысле театр марионеток, в котором критикам, ценителям и прочим заинтересованным гражданам уместнее оценивать и обсуждать действия не кукол, а находящихся в тени артистов, управляющих этими куклами, а также режиссёров и других реальных действующих лиц.
Но применительно к политической действительности: кто они и что мы о них знаем? Понятно, что действия удостоившихся высшей аудиенции самих по себе руководителей двух партий, решивших объединиться, мало кому интересны. И знатоки «закулисья» скоро нам любезно разъяснят всё, что нам положено знать, о новом «проекте Кремля», о его авторах и конструкторах. И коль скоро нас периодически допускают к такой святая святых «кремлёвской кухни», у нас возникает иллюзия некоего знания и понимания.
На деле же не обсуждаем ли мы с подачи нанятых реальными игроками помощников, гордо именующих себя «политологами», действия других марионеток, лишь выдвинутых на роли кардиналов различных оттенков серости?
Так или иначе, кто-то в это играет и об этом пишет. Мне казалось, что театр столь очевидно превратился в «заведение» (не путать с высшим учебным), что включаться в дискуссии об изменениях кадрового состава, о заявлениях и о новом имидже звёзд с учётом в целом очевидного назначения заведения как-то не вполне прилично.
Есть и другая крайность, хотя и зачастую, в некоторых вариантах, вполне достойная уважения, – маниакальная приверженность формально демократическим нормам, правилам и процедурам, постоянное отслеживание каждого факта их несоблюдения и решительные «тысяча первые последние китайские предупреждения». Не вполне уместной крайностью, а не безусловно уважаемой последовательностью это становится в нашей ситуации, когда эти институты и правила по своей сути оказались у нас бесконечно далеки от своего исходного смысла и содержания, не более чем ширмой для весьма циничного манипулирования людьми, их интересами, их жизнями, наконец.
Почему так произошло, можно рассуждать. Например, о недоделке, недоработке этих правил и институтов, что вроде как и не позволило им сыграть свою роль, стать настоящими, действующими, базисными для организации всей жизни государства, а не дискредитирующими идеи свободы и демократии. Или, напротив, о слабости и непоследовательности самого общества – о том, что позволило подменить истинные демократические институты лишь пародией, ширмой. И тогда не означает ли это, что сколь бы совершенными эти институты у нас созданы ни были, пусть даже прилетевшими с Марса доброжелателями, в силу особенностей нашего общества их всегда сумели бы в конце концов превратить по своей сути и смыслу в никчёмность, а то и в свою противоположность?
Как бы то ни было, а жить всё равно надо. Ведь жить, то есть не просто существовать, как-то временно выживать, но и развиваться в конце концов при некоторых условиях, может не только демократическое общество и государство. Так же как и демократическое в ряде случаев вполне способно деградировать, в том числе отказываться от прежних демократических завоеваний, – примеров тому история даёт предостаточно.
Так что же нужно, чтобы наше ныне очевидно не вполне демократическое общество и государство тем не менее развивались? Какие нужны условия, и, главное, зависят ли они в какой-нибудь степени от нас? И об этом можно спорить, и на такой вопрос однозначного ответа, внятного рецепта ни у кого нет.
Что же делать, когда не знаешь, что делать?
А вот на это ответ известен: «Всего превыше верен будь себе». То есть можно найти миллион логичных оправданий некоторым видам «представлений», которыми нас пичкают. Можно найти продиктованные «высшими соображениями» объяснения последовательным смещениям из «Родины» сначала Глазьева, а затем и Рогозина. Но что такое «Родина» без Глазьева и Рогозина (независимо от моего лично очень разного отношения к этим людям)? «А» упало, «Б» пропало – что осталось на трубе?
Какой-то комментатор уже придумал неформальное название для будущей партии по первым буквам двух объединяющихся партий, видимо, навеянное незабываемыми зрительными образами. Очень неполиткорректное. Не слишком гуманно и доброжелательно по отношению к двоим бойцам не вполне чётко просматриваемого фронта, с энтузиазмом бросившихся на амбразуру нового этапа партстроительства.
Совсем просто, без заклинаний о ценности демократии и реальной, не подставной оппозиции: чем плохи системы, лишённые внутренней отрицательной обратной связи? Известно: при малейшей обратной связи положительной они легко идут вразнос. Так и опять у нас: можно всё. Кажется, назовём по телевизору кошку собакой – и залает, объявим трактор самолётом – и полетит. И доложат по порядку, что полёт прошёл успешно, – никаких сомнений.
В советские времена был анекдот о том, что в Политбюро тоже не дураки, и лететь на солнце нашему космонавту, чтобы не сгорел, приказали ночью. Времена меняются… и повторяются. Система самовоспроизводится, к сожалению, не в лучших своих проявлениях.
Но какие задачи, кроме имитационных, способна решать такая система?