УРОКИ НА БУДУЩЕЕ.

ДИСКУССИЯ

Михаил АНТОНОВ

 

Признаюсь, меня не вполне удовлетворила дискуссия на страницах «ЛГ» о причинах распада СССР. Но ведь если эти причины не выявлены, то, вполне возможно, они продолжают действовать и ныне. Современная Россия – это, как говорят многие, «остаток» СССР, страна, во многих отношениях гораздо более слабая, а значит, тогда практически возможен и её скорый конец. Можно ли мириться с такой перспективой?

 

Почему не осмыслены слова В.В. Путина о том, что крах СССР стал величайшей геополитической катастрофой ХХ века? Почему не вспомнили его заявление о том, что нам всем объявлена война, что Россию хотят разорвать на куски и «товарищ волк» ходит рядом? Заключается ли катастрофа в том, что на месте Союза появились 15 «независимых» государств? Тогда в чём её главная причина в отличие от тысяч причин второстепенных?

 

Катастрофа – в том, что СССР был не просто конкурентом Запада, как полагает Карен Шахназаров. Советский Союз показал себя на несколько порядков более эффективным государством, чем страны Запада, и все силы реакции – внешние и внутренние – объединились для его уничтожения. Это не «теория заговора». Войны (явные и тайные) между государствами, как и заговоры, – обычное дело. Как справедливо писал Михаил Делягин, СССР был разрушен, потому что в нём была накоплена критическая масса новейших, «закрывающих» технологий, делавших ненужными целые отрасли производства, в которые «хозяева мира» вложили триллионы долларов. И на их внедрение наложен запрет.

 

О внешних врагах СССР вряд ли нужно распространяться, они и в наши дни требуют «интернационализации» российских природных ресурсов. А чтобы выявить внутренних врагов, надо хотя бы кратко проследить, как красной нитью проходят через всю нашу историю противостояние народа и интеллигенции, борьба «самодержавия» и «боярства».

 

Как боярин, даже захудав, не теряет барских замашек, так и интеллигент, лишившись реальных привилегий, сохраняет память о своём «высокородстве». Это не означало, что интеллигент – всегда антипатриот. Он мог любить свою страну, но желал, чтобы она стала европейской по своей сути.

 

В России главное – призвание, в Европе – талант. «Талант» – это «что», «призвание» – это «зачем» («долг»). Главное – не искра Божия, талант, а его направленность. Именно этим чувством ответственности за свой талант и поразила мир русская культура. А в центре интеллигентского сознания, которое тяготеет к вседозволенности и изощрённости, как раз талант.

 

В дореволюционной России ещё Столыпин поставил кощунственную с точки зрения русских взглядов цель: вытравить из русских людей идеалы равенства и привить им «чувство хозяина», независимого собственника. Короче, создать-таки в «этой стране» «средний класс» (а попросту говоря, кулаков – вне зависимости от сферы деятельности), который якобы только и может обеспечить жизнь «как у людей».

 

Итог этого эксперимента страшен. В Гражданскую войну народ с исступлением принялся истреблять всех, кто был просто похож на «барина». Это показало, каким надругательством над народным сознанием был режим последних 150 лет империи – от Петра III до Николая II.

 

За короткий срок после окончания Гражданской войны страна преобразилась так, будто и не было никогда ни дворян, ни «просвещённых монархов», ни европейски образованных либералов. Русские, воспрянув после векового угнетения, вновь превратили свою страну в единственно возможный дом народа-воина – в казарму, где жизнь протекает по уставу гарнизонной и караульной службы, а не по выставленным в витрине западным социальным образцам.
 
Но в интеллектуальной сфере большевистские преобразования буксовали. Даже лишённый материальных средств производства, либерал-индивидуалист нашёл прибежище в области свободного художественного или научного творчества. Кавалерийские наскоки на интеллект кончались плохо.

 

Однако советская интеллигенция не выполнила своей главной задачи – не вооружила народ и власть адекватным пониманием действительности. Впрочем, она принципиально не могла этого сделать. Процессы, которые происходили в стране, не описываются теми понятиями, которые присутствуют в сознании интеллигента. В итоге и руководство страны, и народ, созидая самобытную русскую цивилизацию, считали, что строят коммунистическое общество.
 
Вот и происходящее сейчас с нашей страной объясняется тем, что в очередной кризис (а они время от времени неизбежны; причём нынешний вызван необходимостью перехода к постиндустриальной формации) либеральная интеллигенция решила взять верх и нанесла подлый удар по больному обществу. Об этой причине краха СССР интеллигенты, естественно, предпочитают умалчивать.

 

Главная вина за беды, постигшие ныне страну, – именно на этой интеллигенции. Для неё не важно – гибнет страна или нет, главное, что нет тоталитаризма, зато есть биржи и свобода финансовых спекуляций. Сегодня России надо вырваться из навязанного «демократической» пропагандой гипноза. Сколько можно внимать «деятелям культуры», которые обслуживали горбачёвщину-ельцинщину, занятым лишь созданием бандитских сериалов и «искусства постмодерна» с матом на сцене и на экране?

 

Впрочем, наш народ показал, что он не приемлет жизни, где нет места социальной справедливости и патриотизму. И время «боярства» вновь быстро кончается, наступает эпоха нового «самодержавия». Речь идёт, конечно, не о восстановлении монархии, это архаика. Диктатура в наши дни антинародна, авторитаризм, иногда использовавшийся в мире для перехода от доиндустриального общества к индустриальному, для вступления в постиндустриальное общество, непригоден. В новой России должно быть коллективное руководство при наличии лидера (президиум во главе с председателем). При этом должен сохраняться принцип неделимости власти.

 

Но из случившегося нужно обязательно сделать радикальные выводы.

 

К следующему историческому виражу мы должны воспитать поколение образованных людей нового типа – не упивающихся своими талантами и высокоумием, а преданных по-настоящему патриотическим идеалам и готовых служить не просто Отечеству, но ещё и режиму (разумеется, патриотическому и справедливому).

 

И чтобы больше не возвращаться к истории, надо опровергнуть миф о якобы имевшем место при социализме «разрыве с исторической Россией». История России – это история смены трёх «империй». В период «империи Даниловичей» сложились русский национальный характер и идеал тоталитарного государства. За 300 лет империи европеизаторов Романовых русский народ, хотя и ответил на реформы Петра явлением Пушкина и других гениев нашей культуры, всё же катастрофически деградировал. СССР возродил тоталитарный строй и русского человека. Советский человек был не просто русским, а как бы воскресшим московитом. Значит, именно СССР, а не романовская Россия был историческим преемником исконной Руси. И чтобы сохранить Российскую Федерацию, надо сначала восстановить всё лучшее из советского строя. А потом уже можно двигаться дальше.

 

МНОГОТОЧИЕ НАД «I»

 

ВМЕСТО РЕЗЮМЕ

 

Сергей ТРУСЕВИЧ

 

Сегодня «Литературная газета» завершает дискуссию, посвящённую одному из наиболее острых и трагических моментов новейшей истории – распаду СССР. Она началась в конце прошлого года статьями Александра Ципко «До полной гибели всерьёз» и Евгения Андрющенко «Общество организованного дефицита» и была продолжена уже в наступившем Юрием Болдыревым, Сергеем Кара-Мурзой, Михаилом Делягиным, Натальей Лактионовой, Владимиром Лукиным, Кареном Шахназаровым, Александром Дегтярёвым, Фёдором Шеловым-Коведяевым, Николаем Слоновым и Валерием Пунтусом.

 

Без сомнения, крах СССР до сих пор волнует наше общество, а о причинах распада одной из двух сверхдержав спорят и политики, и экономисты, и политологи. Как и в любом споре, здесь у каждого свои аргументы, и это вполне естественно. Однако – и это явственно показала нынешняя дискуссия в «ЛГ» – единой, объективной точки зрения нет. Впрочем, её и не может быть, уж слишком мало времени прошло с того события, которое президент России Владимир Путин назвал крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Здесь, как говорится, точки над «i» расставит сама История.
 
Понятно, что процесс распада великих империй обычно довольно длительный, а причины, приводящие к нему, – разнообразны и сложны. В дискуссии справедливо отмечалось, в частности А. Дегтярёвым, что «ХХ век стал веком массового крушения мировых империй» и что «закономерности этого процесса до конца пока не осмыслены». Последнее, однако, – тема уже другого разговора, тоже весьма важного. Объять необъятное не удавалось никому, но пытаться это сделать всё равно нужно.

 

К слову, стоит заметить, что предложенная «ЛГ» тема оказалась довольно небезопасной. Во всяком случае, так показалось некоторым известным в прошлом политикам, принимавшим непосредственное участие в событиях пятнадцатилетней давности. Которые после некоторого раздумья в итоге отказались принять в ней участие. Одни, в основном левых политических взглядов, выразили опасения из-за известной «охоты на ведьм» и возможного преследования со стороны их нынешних «непосредственных начальников» за высказанную позицию и обнародованные факты. Другие же, в основном правые, аргументировали отказ тем, что всё уже известно и разложено по полочкам (война закончена, забудьте…). Но если доводы первых нам показались вполне резонными, то у вторых чувствовалось определённое лукавство.

 

Однако в любом случае – жаль. Ведь некоторые факты нашей перестроечной истории могли бы прозвучать весьма громко, если не сенсационно. Например, про совсем неконспирологическую историю о пресловутых «агентах влияния», внедрённых во все руководящие структуры советского общества. Или же о том, как в так называемую перестройку западные спецслужбы через соответствующие фонды элементарно «покупали» (грантами, учёбой за рубежом, наличными и т.д.) ведущих журналистов и целые СМИ для проведения соответствующей идеологической атаки по развалу умов ради развала страны. Причём с конкретными примерами и фамилиями.
 
Поэтому дискуссия обошлась без сенсаций. Хотя, может, это и к лучшему. Тем более что многие её участники говорили и о пресловутых «агентах», и о финансовой «помощи» Запада. Впрочем, и с этим тоже согласились многие оппоненты, это, без сомнения, было не определяющей причиной распада СССР, хотя и немаловажной. «Такие агенты всегда есть в окружающей среде, от них надо уметь защищаться. Человек носит внутри себя килограмм кишечной палочки, но если он моет руки перед едой, она ему не страшна», – ответил на это С. Кара-Мурза.

 

Развал СССР – это, точно заметил В. Пунтус, «знак того, что не всё ладно в нашем Отечестве, что был и есть серьёзный изъян в самой Системе». Тем более, по его мнению, нельзя «списывать несостоятельность последних лет советской власти и ущербность постсоветской системы на внешних врагов… ибо доброкачественность системы как раз и оценивается устойчивостью к внешним возмущениям». Причём данный «системный сбой» искать надо как минимум в брежневских временах, а как максимум – в далёком прошлом нашего государства и общества.

 

В связи с этим Е. Андрющенко написал, что «новое время, которое выпало Брежневу и его окружению, требовало новых ответов на вызовы истории. Отнюдь не таких бездарных, как ввод танков в 1968 году в самую дружественную страну соцлагеря – Чехословакию или «ограниченного контингента» в хотя и чрезвычайно важную геополитическую точку мира – Афганистан».

 

Да, адекватных ответов так и не последовало. Такое «безмолвие» власти, её неповоротливость и идеологическая зашоренность в итоге и стоила страны. В дискуссии М. Делягин справедливо констатировал, что «управляющая система не смогла ни выбрать один главный приоритет, ни обеспечить сопряжение двух приоритетов».

 

В итоге, как заметил один писатель, отказавшийся принять участие в этом разговоре, массированная пропагандистская кампания в последние – горбачёвские – годы привела к поразительному результату: качество «человеческого материала» год от года становилось всё хуже и хуже. И резюме: такой народ недостоин такой великой страны. Количество перешло в качество. Это к вопросу о доброкачественности системы.
 
Здесь интересны, казалось бы, простые вопросы, которые поставил С. Кара-Мурза, предложивший взглянуть на крах СССР «без догм и стереотипов»: «Почему советские люди аплодировали Горбачёву? Почему Верховный Совет РСФСР (кроме 5 депутатов) проголосовал за Беловежские соглашения, даже не прочитав их? Почему шахтёры стучали касками, требуя «экономической самостоятельности» – при убыточности их шахт? Почему рабочие равнодушно приняли приватизацию, забыв о своих шкурных интересах?..»

 

Однако на эти простые вопросы и есть и нет простых и ясных ответов. Да и сам автор завершает эту «вопросительную» серию весьма непростой проблемой: «Почему огромным народом как будто овладела «воля к смерти»?..» В ответе на него и спрятана основная причина гибели советской империи. Вот только насколько полным и объективным он может быть сегодня?

 

При этом, как правильно заметил Ю. Болдырев, причины распада СССР сейчас определяются исходя из политической ориентации оппонентов, особенно в нюансах. Когда правые и либералы обращают внимание прежде всего «на объективную обусловленность и неизбежность распада СССР, экономическую неэффективность прежней советской системы и рост национального самосознания в республиках, а также стремление республиканских национальных партийно-хозяйственных элит стать полновластными». А левые и патриоты – «на роль Запада в уничтожении геополитического конкурента, на непоследовательную или даже предательскую политику Горбачёва, а также на поддерживаемые Западом сепаратистские действия лидеров республик и их окружения, прежде всего Ельцина».

 

Впрочем, в настоящее время иначе и быть не может, как бы нам ни хотелось обратного. Несмотря на декларируемую политическую стабильность и относительную гражданскую консолидацию, наше общество, к сожалению, по-прежнему расколото идеологически. Это, конечно, не пропасть 90-х, но разлом существует и до хотя бы относительной консолидации ещё далеко. «Нынешняя стабильность, на мой взгляд, весьма обманчива, – считает
 
К. Шахназаров, – ведь деградация нравственности, духовности, культуры в нашем обществе не преодолена. Этих тенденций распада мы почти не чувствуем, но это не значит, что их нет». Причём ситуация усугубляется уже не идеологическим, а реально растущим социальным расслоением, которое всё возрастает. Так, по итоговым данным Росстата за 2006 год, на долю 10% самых богатых приходится 30% всех доходов, а на долю 10% самых бедных – всего 2%.

 

В условиях перманентной глобализации, «точка невозврата» которой уже пройдена, Россия оказывается перед всё новыми и новыми вызовами. А такая внутренняя неустроенность весьма чревата очередными обострениями.
 
И в этом контексте уже новые вопросы ставит М. Антонов в начале материала, публикуемого в сегодняшней завершающей подборке. К слову, это не итоговая, резюмирующая статья, а очередная, хотя и последняя в дискуссии. Впрочем, конечно же, – постановочная, обозначающая проблему, вернее, даже возможную угрозу для нынешней России, прямо вытекающую из общей темы.

 

На самом деле, о чём и говорили многие участники разговора, не осознав главных причин распада СССР, не сформулировав их предельно точно и однозначно, мы сильно рискуем наступить на те же грабли. Тем более что мы (в отличие от других стран и народов) почему-то так не любим учиться на чужих или прошлых ошибках…

 

В конце хотелось бы напомнить замечательный пассаж из статьи В. Лукина: «Когда премьера коммунистического Китая Чжоу Эньлая спросили, как он оценивает историческое значение Великой французской революции, тот ответил, что пока ещё рано оценивать её…» Впрочем, речь-то идёт не об оценках (позитивных или негативных) прошлых событий, а о гораздо большем – о будущем России и о кардинальной стратегии развития. Так что хотя «ЛГ» и завершает нынешнюю дискуссию, это не означает продолжения разговора. Без сомнения, актуального и жизненно важного для страны. Тем более что ответы найдены далеко не на все вопросы.

 

КЛЮЧЕВЫЕ МОМЕНТЫ

 

Александр ЦИПКО («До полной гибели всерьёз», «ЛГ», № 51, 2006):
 
«Изначальная привязанность СССР, новой социалистической России, к коммунистической утопии обрекала его на гибель, по крайней мере, на распад его исходных оснований… Судьба СССР в конечном счёте оказалась целиком во власти своих «хрупких» конструкций. Во-первых, непрочной была сама легитимность Союза, его обоснование… Как бы ни оценивать роль насилия, принуждения к Союзу в его изначальной жизнестойкости, это (уже во-вторых) делало его чрезвычайно уязвимым с этой, физической стороны. Стоило когда-то ослабнуть способности Центра принуждать к Союзу, подавлять центробежные настроения, и он неизбежно должен был дать трещину… В-третьих, слабость Союза состояла в том, что он с самого начала связывал свою судьбу с поведением коммунистов национальных республик… И, в-четвёртых, изначальная слабость Союза, всей советской системы состояла в том, что она всем своим остриём, и идейным, и моральным, и, как выяснилось потом, материальным, была направлена против «ядра» социалистической России, против великороссов… Есть более чем достаточно оснований утверждать, что, если бы не перестройка, не горбачёвская революция сверху, Союз, по крайней мере единство всех русских – и великороссов, и малороссов, и белорусов – единство славянских и азиатских республик, – сохранился бы надолго, по крайней мере ещё два десятилетия… Окажись на месте Горбачёва другой член Политбюро, не выпускник МГУ, симпатизирующий либеральной интеллигенции, не скрытый «шестидесятник», и история нашей страны могла сложиться по-другому…»

 

Евгений АНДРЮЩЕНКО («Общество организованного дефицита», № 52, 2006):
 
«Сыграло ли в будущей катастрофе отсутствие «прочных мировоззренческих тылов», даже элементарное неумение объяснить народу достоинства немалого числа социальных преимуществ советской жизни? Сыграло ли возвращение идеологов типа А. Яковлева «к подлинному Марксу», обернувшееся жёстким евроцентризмом и крайней русофобией? Конечно. Но в меньшей мере, чем новая расстановка социальных групп и условия, в которых жил советский человек. Новая «элита», прораставшая под брежневской властью, в упор не желала видеть что-либо противоречащее её интересам… Обнаружилось, что главная линия напряжения в обществе проходит не между классами – рабочими, крестьянами, интеллигенцией – а между теми, кто производит материальные и духовные ценности и кто выполняет государственные функции, в том числе чиновниками, бесконтрольно распределяющими общественные блага…»

 

Юрий БОЛДЫРЕВ («Разрушительный потенциал конформизма», № 1, 2007):
 
«То, что со страной происходило что-то не то, ещё до съезда было очевидно для многих, даже и не слишком разбиравшихся в нюансах экономики. И дело не только в нехватке зубных щёток и колбасы. Вся прежняя система управления государством и экономикой уже очевидно пошла вразнос… Конечно, фактор резкого снижения мировых цен на основные экспортные товары СССР – энергоресурсы – приуменьшать не стоит. Но это фактор, который должен был временно и планово ограничить потребление, что в условиях централизованной экономики и системы управления (да ещё и при честном объяснении обществу сути событий) было возможным. Но делалось-то всё наоборот. Именно в этот период, когда для того не было никаких экономических оснований, вдруг стали стремительно повышаться зарплаты и, естественно, ускоренно вымываться с полок магазинов товары. Зачем это делалось? Просто бездумный и безответственный популизм власти? Или же целенаправленное разрушение экономики и потребительского рынка, создание мутной водички, в которой так удобно ловить рыбку? Версии можно строить разные, но я всегда исходил из того, что дурачков вокруг нет, и если властью делается что-то, прямо противоречащее даже элементарному здравому смыслу, значит, это делается намеренно…»

 

Сергей КАРА-МУРЗА («СССР: предпосылки краха», № 1, 2007):
 
«Не в том дело, какие ошибки допускало партийное руководство, а какие решения приняло правильно. Оно не обладало адекватными средствами познания реальности. Это как если бы полководец, ведя армию, пользовался картой другой страны. Ситуацию держали кадры низшего звена – райкомы, горкомы, хозяйственники. Как только Горбачёв нанёс удар по партаппарату и по системе управления, разрушение приобрело лавинообразный характер. Не важно даже, почему он это сделал – по незнанию или как изменник Родины… Пришедшая после Брежнева властная бригада (Горбачёв, Яковлев, Шеварднадзе), сформировавшаяся в условиях мировоззренческого кризиса, была уже проникнута антисоветизмом. Было заявлено, что перестройка является революцией, то есть ставит целью радикальное изменение общественного строя. Остальное было делом техники и подбора наёмных убийц. При том гонораре, который маячил, найти их не составило большого труда…»

 

Михаил ДЕЛЯГИН («Слишком много страха», № 1, 2007):
 
«Непосредственная причина распада СССР очевидна. Это – алчность освобождённой от сталинского страха партхозноменклатуры, её стремление владеть тем, что она привыкла распределять. Зависть высокопоставленных чиновников и директоров к уровню жизни своих зарубежных партнёров во время загранкомандировок стала хрестоматийной… Но экономический кризис сам по себе был недостаточен для распада СССР. Теоретически рывок партхозноменклатуры к построению «капитализма для себя» мог привести к отпадению от страны лишь незначительных территорий. Но с учётом жёсткой вертикали власти КГБ и КПСС и это было маловероятным. Важную роль здесь сыграла национальная бюрократия, окончательно сложившаяся после смерти Сталина, когда железная воля Центра перестала «перемешивать кадры», пойдя у них на поводу. И интернациональная по духу российская элита оказалась чуждой постепенно ставшим националистическими элитам союзных и автономных (тогда) республик…»

 

Наталья ЛАКТИОНОВА («Насильственное «самоопределение» нации», № 2, 2007):
 
«Подготовка дезинтеграции мощного государства, каким был Советский Союз, проходила в период перестройки М. Горбачёва под лозунгом поворота страны в русло «мировой цивилизации». Те изрядно потрепанные мифы, которые когда-то вдохновляли советских диссидентов, были востребованы на государственном уровне и хлынули в Россию из арсеналов западных советологических институтов. Почти все они сводились к противопоставлению России как «империи зла» «гуманному» Западу. Одним из важнейших козырей в этой колоде оказался миф о нашей стране как о вечной «тюрьме народов»… Распад Советского Союза вовсе не был предопределённым. Он не был продиктован стремлением национальных окраин к самоопределению, а оказался спровоцированным необъяснимыми (с позиции государственных интересов) действиями первых лиц государства. Поэтому носил искусственный характер…»

 

Владимир ЛУКИН («Беловежье – не причина, а следствие», № 2, 2007):
 
«Распад СССР, к сожалению, был неизбежен. Ни одна империя, а так условно назовём наше сложное и крупное государство, не вдаваясь в дискуссию, не существовала вечно… Причём распад Российской начался в начале ХХ века. Подписание документа в Беловежской Пуще было не причиной, а следствием распада страны. Начавшийся ещё в досоветские времена, позднее он приобрёл важнейшую составляющую – созданное советской системой и законодательно закреплённое право республик на самоопределение и выход из состава государства…»

 

Карен ШАХНАЗАРОВ («Не колбасой единой…», № 2, 2007):
 
«Говоря о правоте и неправоте сторонников «теории умышленного развала», стоит согласиться с утверждением, что желающих разрушить Советскую империю и среди её граждан, и особенно за рубежом, было в достатке. Удивляться тут нечему: элиты стран Запада видели в СССР извечного могущественного соперника, естественно, хотели его ослабления и были очень рады распаду Союза. Желание утопить конкурента воспринимается (и всегда воспринималось) в мировой политике как нечто само собой разумеющееся, и в этом наших геополитических соперников даже упрекать излишне. А то, что они продолжают осуществлять ту же стратегию в отношении России, – объективно и даже в каком-то смысле нормально. Было бы странно, если бы они действовали по-другому. Ведь наша страна окончательно не перестала быть потенциально мощным конкурентом «странам развитой демократии»… Ельцин и его команда, конечно же, разваливали его целенаправленно, никого и ничего они по большому счёту не спасали, а пожертвовали Союзом исключительно ради личной власти…»

 

Александр ДЕГТЯРЁВ («Судьба, подёрнутая тьмой», № 5, 2007):
 
«Наряду с форсированным развитием новых военных средств в ход были пущены средства экономического разрушения советской супердержавы. Они сочетались с мощнейшим идеологическим воздействием, которое стало возможным благодаря бурно развившимся в середине века электронным СМИ. Ставший ныне широко известным сговор США и крупнейших нефтепроизводителей (прежде всего Саудовской Аравии), приведший к обвальному обрушению мировых цен на нефть, опустошил в середине 80-х гг. золотовалютные кладовые СССР, что в условиях продовольственной зависимости было смерти подобно. Решающим средством победы в холодной войне, планы которой разработали выдающиеся, как к ним ни относиться, умы западного мира, стало развёртывание мощного, диверсионного по своей сути, идеологического наступления внутри СССР. Методом многолетних проб и ошибок был наконец найден единственно верный путь к победе. Пропагандистские «троянские кони», успешно заменившие Марксовых «кротов истории», загонялись на его территорию табунами. В российскую «пятую колонну» (если не нравится, можно называть её иначе) дружно вступила чуть ли не вся интеллектуальная политическая, научная и особенно творческая элита страны, закалённая в кухонных дискуссиях и спорах…»

 

Фёдор ШЕЛОВ-КОВЕДЯЕВ («Беловежье», № 5, 2007):
 
«Поражает, с какой лёгкостью коммунисты, стоит им заговорить о распаде Союза, забывают об азах марксистской теории. Куда деваются определяющая роль масс и иные объективные законы истории, если три (или четыре: некоторые добавляют Горбачёва) человека якобы могли произвольно развалить великую державу?..»

 

Николай СЛОНОВ («Советский социализм погублен «врачевателями», № 5, 2007):
 
«Результатом волюнтаризма Хрущёва и идеологического застоя при Брежневе стало известное признание генсека Юрия Андропова: «Если говорить откровенно, мы ещё до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живём и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок». Через несколько лет этим способом Михаил Горбачёв взялся лечить социализм, имея превратное представление как об «организме» реального советского общества, так и о том «недомогании», которое этот «организм» испытывал. Лекарство оказалось настолько радикальным, что пациент скончался…»

 

Валерий ПУНТУС («Цивилизационный маятник», № 6, 2007):
 
«Главной причиной несостоятельности советской власти явилась не порочность идеалов коммунизма, а неспособность построить справедливое общество только на основе общественной собственности и социалистического распределения. Эту несправедливость чувствовали и слева, и справа. В конце концов маятник качнулся вправо. Свобода совести, ранее сдерживаемая коммунистической идеологией, показала, что в обществе живы капиталистические идеалы, а тяга к частной собственности не исчезла за три поколения советских людей. Но и левые настроения не исчезли, далеко не всё общество приняло свободу предпринимательства, частной собственности и других «прелестей» капиталистического мира…»