Придется стать сильными
30.01.2007
Дальше возникает вопрос, что мы можем – только поговорить или же еще и что-то сделать?
Начать придется с того, что можем мы намного больше, чем это нам до сих пор кажется. Представить себе счастливую и всем обеспеченную жизнь Эстонии в случае, если Россия принципиально прекращает с ней какие-либо экономические взаимоотношения, согласимся, можно. Но, тем не менее, очевидно, что в случае наших жестких и долгосрочных санкций проблемы у многих в Эстонии возникнут.
Участившиеся в наших СМИ разглагольствования политиков и экономистов о том, что экономические санкции, якобы, никогда не приводят к результату – изначальная и абсолютная неправда. Действительно, ваши санкции по отношению к конкретному государству могут и не вести к тому, что оно согласится на предъявляемые ему требования. Классический пример несгибаемого оловянного солдатика – Куба. Но стоит заметить, что результат все равно достигается — по отношению не только к тому, на кого распространяются санкции, но и по отношению к широкому кругу государств, вынужденных в своей политике учитывать вашу готовность жестко и последовательно отстаивать свои интересы. Как обзаведение вами ядерным оружием снимает в значительной степени угрозу непосредственной широкомасштабной агрессии против вас, так же в ряде случаев своевременные жесткие и последовательные действия в сфере экономики могут ограничить количество желающих вести себя уж совсем без учета ваших интересов. Но, разумеется, все это относится лишь к случаю, когда в экономических контактах с вами заинтересованы.
А что обсуждалось на ключевых саммитах последнего времени и в Давосе? Вопрос энергобезопасности. И как одна из ключевых угроз – возможный рост цен и перспектива наращивания странами-экспортерами их экономического и оборонного могущества. Об этом открытым текстом говорится именно как об угрозе. Значит, очевидно, козыри в руках у нас сейчас есть, и вопрос в том, чтобы правильно ими сыграть.
Но также очевидно и другое: никто не хочет мириться с тем, что такие козыри в наших руках. Эти козыри – возможность распоряжаться своими природными ресурсами и самим регулировать их поток на внешний рынок — будут из наших рук выбивать всеми возможными способами.
Нас недвусмысленно предупреждают, что не позволят использовать энергетику «как оружие шантажа». Но мы-то, со своей стороны, позволяем в качестве такого оружия использовать даже всякие уж совсем ныне абсурдные штуки типа «поправки Джексона-Вэника»? Таким образом, важно не что именно мы намерены использовать и на каком основании, а можем ли мы использовать вообще хоть что-нибудь?
Например, Китай может и бросает США недвусмысленный вызов, сбивая ракетой свой старый спутник и тем демонстрируя способность иметь космическое оружие. «Какое безобразие!» — возмущаются США. Но разве гонку космических вооружений начал Китай? Теперь, после Югославии, Афганистана и Ирака объяснить здравомыслящим лидерам суверенных государств, почему они не должны стремиться обзавестись оружием сдерживания (массового уничтожения, высокоточным стратегическим, а теперь еще и космическим) – практически невозможно. Ибо никаких иных способов сохранения суверенитета им не оставили.
Европа скажет нам, что она теперь едина, и санкции в отношении Эстонии будут рассматриваться как недружественный шаг по отношению ко всей Европе. И наши здесь, похоже, готовы будут поджать хвост. Но почему не повернуть вопрос наоборот: если вы такие единые, то действия Эстонии Россия вправе рассматривать как недружественные действия всей Европы?
Дальше начинается наш внутренний раздор, старая песня про опасность самоизоляции и возрождения «железного занавеса». Но почему Китай не боится «самоизоляции» — только ли потому, что он большой? Или совсем по другой причине – потому что преисполнен решимости быть сильным и последовательным?
К сожалению, мир вновь поляризуется. Делится он отнюдь не по идеологическому признаку, и выбирать себе команду не приходится. Тем, кого намерены скушать, могут очень нравиться взгляды и манеры поведения хищников, но даже если манеры потенциальной жертвы станут совсем идеальными, хищники от этого не перестанут относиться к ней как к возможной добыче.
В этих условиях мы, вроде бы, демонстрируем готовность защищать свое, включая могилы отцов. Но достаточно ли этого? А осуждать и наказывать тех, кто откровенно предавал наши интересы, мы не собираемся, хотим как-нибудь так обойтись?
Вдумаемся. Недавно сообщили, что в Ираке весной будет принят закон, по которому основные месторождения нефти будут переданы на тридцать лет в разработку на режим соглашений о разделе продукции. И даже основные претенденты называются те же, что были и у нас: «Шелл» и «Эксон-Мобил» (фактические совладельцы наших «Сахалина-2″ и «Сахалина-1″). Это значит, что в результате двух войн и последующей оккупации Ирака США получили то, чего у нас им чуть более десяти лет назад удалось уже почти добиться (если бы поперек тогда буквально костьми не лег первый, выборный состав Совета Федерации) без единого солдата на нашей территории. И нашим предателям это можно так вот запросто простить?
О каком национальном возрождении, о какой готовности отвечать на вновь нависшие масштабные угрозы можно говорить без привлечения к ответственности или хотя бы внятного публичного осуждения предателей?
Чем отвечают на главный нынешний глобальный вызов Китай, Индия, Иран – мы видим. Чем же отвечаем мы – единством, национальной солидарностью и сплоченностью? Для этого мало правильной риторики и команды сверху – нужны моральные основания и поддерживающие их экономические и социальные решения. А вот с этим у нас совсем плохо.
Так, если мы возьмемся вводить всерьез экономические санкции против тех, кто бросает вызов памяти наших отцов, естественно, должен встать вопрос о том, чтобы не страдали наши предприниматели и работники. Но разве у нас в нынешних условиях возможно решить этот вопрос честно и разумно? Масштаб всеобъемлющей коррупции таков, что любые компенсации все равно осядут в карманах горстки олигархов…
Зримая черта нашего времени: на все радиостанции, где обсуждаются куршавельские похождения наших «трудоголиков», звонят «продвинутые» слушатели, даже не пережевав проглотившие то, что в них вбивали СМИ последние полтора десятилетия, и заявляют, что наши олигархи так «палят» свои деньги потому, что им «не обеспечена стабильность прав собственности». То есть, по этой логике выходит, что мало нам согласиться с такой даже не приватизацией, а прямым ограблением — «Норильский никель» был не приватизирован, а практически просто украден у нас с вами через заведомо незаконную и притворную сделку. Мы теперь, оказывается, должны еще охранять и защищать собственность олигархов. И тогда они, может быть, перестанут растлевать наших детей…
Конечно, благородно и правильно защищать свои могилы и памятники за рубежом, в том числе, в Эстонии. Но напомню: «Норильский никель» — вообще стоит на костях. На костях тех, кто своим подневольным трудом в лагерях ковал нашу победу в войне, а также последующий ракетно-ядерный паритет с США. Но если германские концерны, независимо от смены собственников, до сих пор выплачивают компенсации невольникам, работавшим на них во время войны, то у нас вопрос о каких-либо обременениях практически открыто краденной бывшей общенародной собственности даже не возникает. И какова тогда цена нашей заботе о памятниках и могилах за рубежом?
Да, объясняют нам, трудно ожидать от нынешних наших миллиардеров социально ответственного поведения. Это же «новые» деньги. А вот когда вместо «новых» денег появятся «старые», то есть, когда их владельцами станут дети нынешних мошенников, вот тогда у нас все само собой станет как во Франции – «новые» деньги будут несопоставимо более социально ответственными. Хочется верить, но только доживем ли? Кто-то всерьез предполагает, что Запад в своем стремлении взять наши природные ресурсы под свой контроль войдет в наше положение и подождет, когда мы окрепнем?
Более того, а какие у нас есть вообще основания считать, что гипотетические будущие «состарившиеся» деньги в наших условиях станут более социально ответственными, нежели сейчас? На чем основаны эти романтические «мечтания о счастии», наступающем само по себе, без какого-либо сознательного и целенаправленного действия – только на том, что во Франции так?
Но во Франции владельцы крупных состояний платят со своего дохода чуть ли не половину в подоходный налог – обществу и государству. И при каждой передаче крупного состояния по наследству 40 процентов от него также отдают обществу и государству. У нас же ничего подобного нет и не планируется. Откуда же взяться социальной ответственности крупного бизнеса и национальной солидарности?
Парадокс: у нас, вроде, столько правозащитников, антисталинистов, столько проводится всяких конгрессов «гражданских», «интеллигенции», плюс против всякого фашизма нас постоянно призывают взяться за руки и идти вместе. Но только куда идти? Навстречу звезде заветной толерантности? Чтобы и куршавельский танец на норильских костях воспринимать как норму и без всякой надежды на справедливость? И какой идиот пойдет?
Но вместо хотя бы минимального просветления в головах — в условиях уже совершенно очевидной и однозначно очерченной внешней угрозы — у нас возникают и пропагандируются все новые ценные идеи, например такая, выдвинутая Общественной палатой: стимулировать этих самых прохоровых к меценатству тем, что присваивать их имена улицам городов. Нет, не во Франции, где их и так уже запомнили, даже внесли в соответствующие картотеки, а у нас. Это, надо полагать, специально, чтобы содействовать большей толерантности масс.
Для того же и постоянная демонстрация сущности навязываемых нам ценностей. Например, в передачах популярной радиостанции, кстати, принадлежащей контролируемой государством корпорации, можно каждый день услышать одно и то же: «Люди и деньги. А деньги – не пахнут». И далее — про какой-нибудь очередной ресторанчик…
Что ж, олигархическая, а ныне уже и государственно-олигархическая пропаганда идеи, что так жить можно и хорошо, дает свой эффект. В частности, в рамках тех же обсуждений «куршавельской романтики» социолог сообщает о результатах репрезентативных исследований: на вопрос, можно ли ради успеха пожертвовать моралью, более шестидесяти процентов наших молодых без запинки отвечают утвердительно.
Что ж, результат получен, к абрамовичам и потаниным, а также к безусловно абсолютно бескорыстно посодействовавшим им чубайсам и кохам, у этой группы, полагаю, претензий нет. Стало быть, цель достигнута, и дорога к заветной всепобеждающей толерантности открыта? Единственное, о чем стоит предупредить, так это о сущей ерунде: браться за руки, чтобы противостоять фашизму, в такой ситуации уже поздно – даже не притормозят, переедут и не оглянутся. Или борцы против фашизма и за толерантность подзабыли, что всяческий экстремизм может позволить неплохо подзаработать, да и вообще открыть такую дорогу к «успеху», на которую на ниве толерантности вряд ли кому стоит рассчитывать. Впрочем, так же как и элементарное предательство в нужный момент – тоже дело весьма прибыльное…
Вывод из всего прост. В расслабленном и рыхлом состоянии нам не только свои памятники в Эстонии не защитить, но и вообще не выжить, не сохраниться. Собраться же и стать сильными, чтобы ответить на нынешние вызовы, без радикального пересмотра всей своей системы ценностей, без отказа от «толерантности» по отношению к своим предателям, нам не удастся.
