Смерть Егора Гайдара: основание для честной дискуссии или очередных плясок на костях?

С Егором Гайдаром я был когда-то неплохо знаком и вполне ему тогда симпатизировал, хотя уже более пятнадцати лет нас разделяет, безусловно, больше, чем сближало. О Гайдаре сейчас – лишь мои соболезнования родным и близким. Все остальное в этой статье – не о нем.

Мои соболезнования родным и близким ушедшего, но не его соратникам. То, что они развернули в эти дни в эфире, иначе как очередными плясками на костях, я назвать не могу. В последний раз подобную вакханалию с прямой циничной фальсификацией истории мы наблюдали, пожалуй, лишь в дни после смерти Ельцина.

 

Когда умирает человек, понятно, это всегда трагедия для родных и близких, для друзей, для соратников, если человек был связан с каким-то делом. И грех тем, кто имел к умершему претензии, именно в этот момент их выставлять. Но, с другой стороны, разве не такой же или даже еще больший грех (при этом поясню: я – человек не религиозный, но уважающий и традиции, и мораль, из этих традиций и религии проистекающую), не еще большее кощунство его друзьям и соратникам именно в этот момент не просто скорбеть об усопшем, не просто вспоминать в своем кругу о его тех или иных положительных качествах (которые, будем честны, так или иначе, есть у всех людей), о добрых делах, но пытаться использовать трагедию для информационно-пропагандистского реванша? И более того, для попыток самооправдания и самообеления?

 

И здесь очень важна тональность. Допустим, кто-то выступал бы в эфире и говорил: «Да, многое из того, что делал усопший, оценивается обществом неоднозначно или даже негативно, но мы, его друзья и соратники, его поддерживали и уверены, что его и нас неправильно поняли или понимают, и когда-нибудь потом, разумеется, не в эти трагические для нас дни, когда и руки наших противников связаны традицией и деликатностью перед великим таинством смерти, нет, в будущем, в прямой и честной равноправной идеологической полемике мы постараемся это объяснить…». Если бы это было так – какие были бы претензии? Никаких. Это было бы предложение к краткому перемирию перед лицом смерти, после которого сколь угодно ожесточенные дискуссии и баталии можно было бы возобновить.

 

Но пространство популярных «разговорных» радиостанций переполнено совсем другим — своими ушами в эфире нескольких самых популярных станций слышал прямые оскорбления в адрес тех, кто не считает Гайдара и его команду величайшими экономистами и реформаторами: «Все эти, ненавидящие Гайдара, не способные ценить свободу, сейчас затаились. Но потом повылезут…». Или даже и более того: «А что же сейчас затаились? Давайте свои аргументы, если они у вас есть!». То есть, они нас провоцируют. Им в одиночку плясать на костях своего же товарища скучно, надо спровоцировать тех, у кого иная правда и иное представление даже не об экономике, но о значимых общественных ценностях. Спровоцировать на заявление несогласия с тем, чтобы потом уже их обвинить в «плясках на костях» усопшего…

 

О социально-политической «ответственности» политиков (да и журналистов) этого толка мне уже приходилось говорить и писать неоднократно, в том числе, и более пятнадцати лет назад: и в 1992-м году, во время работы вместе с ними (например, интервью «Тигру в джунглях порядок не нужен»), и сразу после переворота 1993-го года (например, статья «Победа, но над кем?»). Мой давно поставленный и многократно подтвержденный диагноз прост: клейма негде ставить. Но об элементарной человеческой этике: в первые дни после смерти их же товарища – разве такое возможно, допустимо? Разве они сами этим не насылают проклятия и на себя, и, главное, на своего только ушедшего товарища — со стороны тех, кто что-то еще помнит и кого потому это все оскорбляет, кто иначе, может быть, и сдержался бы?

 

Еще и еще раз: то, что я сейчас пишу – не об ушедшем Гайдаре. Это о тех, кто пытается на его смерти сейчас взять некий идеологический реванш.

 

Прямо обращаюсь к соратникам Гайдара: остановитесь, уважьте своего же товарища. А спустя некоторое время я первый готов буду спорить с вами. И не на уровне так осуждаемой вами «совковой» ностальгии по прежнему. Не на уровне демагогических рассуждений о том, что «свобода лучше несвободы» (здесь невредно вспомнить недавнее свидетельство Сергея Доренко о том, как еще с апреля 1995 года, когда вы были в самой сердцевине реальной власти, все, что шло в эфир ТВ, стало вновь проходить обязательную прямую политическую цензуру), но как человек, бывший в самые важные дни начала реформ, закладывавшие основы основ, внутри этой реформаторской команды (с лета 1990-го я был членом Высшего консультативно-координационного совета при Ельцине, а затем с марта 1992 по март 1993 гг. возглавлял Контрольное управление администрации Президента), но боровшийся, среди многих других, представлявшихся и представляемых вами ныне как «анти-реформаторы», за другие акценты и методы в политике и против подмены вами революции либеральной революцией криминальной.

 

Итак, давайте прекратим нынешние ваши пляски на костях вашего же товарища, а спустя время – то, которое вы сами сочтете достаточным, чтобы память вашего соратника не тревожить, чтобы у нас руки в нашей аргументации были уже развязаны, проведем прямую и честную дискуссию в прямом эфире – о том, насколько ныне навязываемые вами всему обществу мифы о нашей новейшей истории соответствуют или же не соответствуют действительности.

 

Могу предложить и состав команды с нашей стороны: например, Сергей Глазьев и я (как люди, работавшие в команде реформаторов в самом начале пути), а также Владимир Полеванов (тот самый, кто, если помните, в 1994 году изгнал чубайсовских помощников – американских советников из Госкомимущества), Михаил Делягин и Михаил Хазин (как люди, работавшие в этой команде позднее) – это те, кто видел все происходившее изнутри, но не принял и не приемлет ваших методов и истинных целей, способен спорить с вами на равных, с фактами и цифрами в руках.

 

Сразу приношу извинения за то, что формулирую предложение, не согласовав его с упомянутыми уважаемыми экономистами и политиками, но надеюсь, что они согласятся и, в любом случае, на меня не обидятся.

 

При этом, напоминаю (уже не вам, а тем, кто, может быть, несведущ), что ключи от прямого эфира (равно как, по результатам ныне отмываемых вами методов ваших реформ, и от заводов, и от газет, и от пароходов, а также и от бюджетных средств, и от средств золотовалютных резервов и т.п.) не у меня, а у вас. Значит, если дискуссия по существу не состоится, то исключительно потому, что вы ее – прямой, открытой и честной, как всячески старались не допускать раньше (в том числе, когда в 95-м вводили уже прямую политическую цензуру), так, на самом деле, не хотите допустить и теперь…