«Постиндустриальная» дискуссия и «Ельцин forever!»

На фоне теракта в аэропорту Домодедово, переворота в Тунисе и волнений в Египте все остальные события несколько тускнеют. Но тогда, тем более, стоит обратить на них внимание. Итак, теракт в Домодедово – трагедия, вызывающая сочувствие к жертвам и пострадавшим, а также, разумеется, вопросы. Несмотря на всю суету со срочным принятием показательных мер, вопросы, в основном, к сожалению, безответные. И нужно ли напоминать, что в условиях такого уровня разложения (сознательно ухожу от замыленного термина «коррупция») всего государственного механизма, практически ничего сделать невозможно…

Но стоит обратить внимание на то, что этот теракт — не сам по себе, не на ровном месте. В связи ли с поездкой президента в Давос, чтобы ее сорвать? Не знаю, хотя и сомневаюсь. Но отмечу, что все это еще и на фоне нового этапа вульгарно-либерального бреда общенационального масштаба. В Давосе нас, оказывается, теперь все опять любят просто самозабвенно. Главная задача государства теперь опять — привлекать иностранные инвестиции. А положение страны и ее ключевых компаний мы вновь оцениваем по «доле на рынке». Вплоть до того, что применительно уже не только к полугосударственному Газпрому, но даже и к проекту на основе соглашений о разделе продукции «Сахалин-2» нас в новостях на полном серьезе убеждают, что у нас почему-то есть задача занять какую-то там еще большую долю на мировом рынке сжиженного газа…
 
И это при том, что властью уже практически признается, что прежние ориентиры великой «Концепции 2020» недостижимы. В связи с чем так называемый «экономический тандем» (ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов и ректор Академии народного хозяйства и плюс одновременно только что поглощенной ею под единое «либеральное» руководство ранее самостоятельной Академии госслужбы Владимир Мау) обращаются к правительству с предложением о пересмотре ориентиров программы и о научной дискуссии на эту тему.
 
Кто бы возражал против научной дискуссии? Особенно после моего недавнего посещения юбилея Сергея Глазьева в РАН (см. мою предыдущую статью «Назовут ли и двухтысячные «лихими»?»). В частности, после его юбилейного доклада, который, хотя и не носил вызывающего и резко критического характера, тем не менее, при внимательном рассмотрении, практически камня на камне не оставил от всей экономической политики властей. Только вот состоится ли действительно научная дискуссия?
 
Прежде всего, как утверждает «экономический тандем», политику государства надо менять отнюдь не в связи с ее принципиальной ошибочностью (это мягко говоря) на протяжении длительного предшествующего периода. А лишь в связи с вхождением в период «ограниченности ресурсов», а также в связи с «новыми задачами». В частности, выступая недавно на либеральнейшей из радиостанций, В. Мау заявил: «Пришло время переосмысления и адаптации (институтов экономики – Ю.Б.) к постиндустриальным реалиям: требованию модернизации, задаче структурных реформ и т.д.». Но что изменилось? Разве раньше необходимости в структурных реформах и модернизации не было? Или разве и раньше на всех углах не звенели про так называемое «постиндустриальное общество», под сказочки про которое по существу производили элементарную деиндустриализацию ранее весьма высокоразвитой экономики страны? И, тем более, о каких «постиндустриальных реалиях» речь теперь, если уже становится очевидно, что «постиндустриальных» бизнесов в обозримой перспективе не хватит даже и для прокорма одних США с Японией и старой Европой. А всем остальным, включая значительную часть американцев, японцев и европейцев, придется продолжать зарабатывать на жизнь старыми добрыми индустриальными и аграрными производствами… И о чем тогда говорить применительно к нам? Даже и, предположим, допускаем чудо — ни на чем не основанный вдруг рост у нас «постиндустриальных» супертехнологий. Но главный вопрос: что с этим «постиндустриальным чудом» делать, если нет основы – так называемых несущих технологий прежнего технологического уклада (авиа- и судостроение, машиностроение, станкостроение и т.п.), которые только и могут востребовать все эти такие красивые на бумаге «инновации»? Изобретем «нанонапыление» — а напылять-то его на что будем? Или пребываем в иллюзиях, что все мировое авиа- и судостроение выстроится к нам в очередь? Не смешите…
 
Но правительство, разумеется, уже дает добро на дискуссию с таким зачином. Понятно – зря ли министерством уничтожаемой экономики руководит супруга одного из авторов обращения… И вот уже работу экспертных групп (21 дискуссионная экспертная группа по направлениям) возглавляет первый зампред правительства Игорь Шувалов – в прошлом, как известно, видный приватизатор. Хотя тогда и лишь на региональном уровне, но приватизатор явно более чем состоявшийся – достаточно хотя бы мельком ознакомиться с декларацией о доходах его и его жены…
 
Дальше – больше. На вопрос, кого приглашаете к дискуссии, планируете и не планируете, следует (в той же радиопередаче) бодрый ответ (цитирую по звукозаписи): «Все, кто готов участвовать в конструктивной дискуссии, ведущие научные и учебные заведения, экономическая экспертная группа Минфина, Академия внешней торговли, экспертные подразделения ведущих банков, где очень сильные макроэкономические эксперты, Сбербанк, МДМ, Независимый институт социальных проблем Татьяны Малевой, Институт экономической политики имени Гайдара, и целый ряд других <….> – это все те, кто и так постоянно на острие консультаций. И очень рассчитываем на поддержку экономистов из регионов…». Далее про «семинары, трансляции, социология – советоваться с обществом…». И самое смешное: как заявил Кузьминов, планируются к привлечению и несогласные, «публичные оппоненты». Кто же? Неужто, наконец-то, собираются прислушаться к кому-то еще, кроме вульгарных либералов? Ну, конечно же, этого ожидать было бы легкомысленно. В качестве «публичных оппонентов» называются… Е.Ясин (научный руководитель той самой ВШЭ, которой и руководит Кузьминов), А. Аузан и Е. Гонтмахер – совсем безусловно из той же колоды – бывший начальник отдела аппарата правительства. И все…
 
И снова уже не о смешном: В. Мау (один из ближайших сподвижников Гайдара – понятно, большой «либерал», но только, как и всем этим ребятам свойственно, разумеется, подвязающийся вовсе не в разлюбезном частном секторе, а исключительно в секторе государственном, и под руководство которого только что, повторю, объединили Академию народного хозяйства и Академию госслужбы) подчеркнул, что, «в отличие от девяностых годов, нынешние проблемы интеллектуально сложные». Мол, раньше требовалось лишь упорство в реализации хорошо известного и апробированного, теперь же, вроде, нужно думать…
 
Надо ли напоминать, что все прежнее, что и творилось у нас последние почти два десятка лет – вся деиндустриализация страны, вся сдача стратегических экономических интересов — делалось по рецептам этих деятелей, как при Гайдаре, так и позднее – во времена Черномырдина и во все последующие. И это было то, о чем, оказывается, думать особенно не было необходимости. Получается, не было необходимости думать тогда. И, как следует из речей, теперь тоже нет оснований, а также хотя бы минимума незамутненного интеллекта и совести, чтобы осознать, что сотворено со страной. Повторю – это не мелкий спекулянт-шулер из подворотни, а ректор ныне объединенной Академии народного хозяйства и государственной службы при президенте страны! И как тогда и о чем с ними «дискутировать»?
 
И еще перл (один из этого «экономического тандема», кто точно – уже не припомню): «Мой опыт консультирования правительства говорит: если у вас есть внятная связная конструктивная идея, она обязательно востребуется». Невольно возникает вопрос: весь набор идей, высказываемых и обсуждаемых здесь, на этих страницах – невнятный, несвязный, неконструктивный? А, например, идея тупо и просто абсурдно и даже антиконституционно (ведь этот запрет никоим образом не связан с интересами безопасности и здоровья граждан, охраной общественного порядка и морали, напротив – на пустом месте создает новые угрозы здоровью и экологии) запретить обычные дешевые и привычные лампы накаливания (запретить нам покупать, а «свободному бизнесу» производить) – этот так лихо подхваченный и уже внедренный высочайшей волей (лампы в сто ватт уже запрещены, не производятся и не продаются) бред — связный и конструктивный?
 
И вот здесь хотел бы в очередной, может быть, в последний раз нечто важное пояснить одному из читателей – комментаторов статей в «Столетии» — постоянно выступающему с идеями все приватизировать и разгосударствить, вроде как, в интересах демонополизации и прекращения паразитирования на нашем общем достоянии совершенно разложившегося госаппарата. Прямой вопрос: а кто это будет делать? Тот самый разложившийся госаппарат (госаппарат в широком смысле – включая и все государственно-политическое руководство, и этих милых и интеллигентных с виду «независимых экспертов», так прочно присосавшихся к госсобственности и госзаказу на «научные и экспертные работы» и «образовательные услуги»)? Так они и приватизацию (даже если и согласиться, что это необходимо) способны делать исключительно так, как они это уже делали раньше. Как организовывали «кредитно-залоговые аукционы» и т.п. По формальной методике могут, конечно, и что-то изменить, но по существу – только так, чтобы государству одни убытки, обязательства и долги, а все сколько-нибудь ценное — в одни близкие и родные руки. Да еще и чтобы всех повязать криминальным прошлым – участием в заведомо преступных действиях. И чем тогда будущая частная криминальная монополия, да еще и оффшорная, то есть совершенно скрытая с точки зрения прозрачности отношений собственности, лучше для нас, чем собственность государственная? Повторю: не утверждаю, что при таком разложении госмеханизма и недееспособности общества государственное лучше. Но нельзя не согласиться и с тем, что разгосударствление в этом случае – никоим образом не выход. Смена формы при сохранении заведомо криминальной и паразитической сущности ничего не меняет – оставьте иллюзии.
 
«Все знают, что все плохо, но что делать?», — это я цитирую другого комментатора. Во-первых, не утверждать то, что не соответствует действительности. Если бы все знали, да еще и одинаково бы понимали, что именно плохо (а не вообще «все»), то, наверное, легче могли бы договориться, что действительно делать. В конце концов, новейший опыт Туниса и Египта – у нас перед глазами. Но знают ли и тунисцы с египетскими арабами, что делать дальше? Или же, ценой многочисленных жертв, лишь сменят сейчас «шило на мыло»?
 
Во-вторых, есть вопросы ценностные, по которым у нас ситуация, да не покажется читателю это странным, к сожалению, куда хуже, чем даже, например, в относительно отсталом Египте. Если революция в Египте удастся, то, не исключено и даже весьма вероятно, новое государство будет строиться на основе исламских ценностей. Значит, как минимум, ростовщичество, заведомое втягивание ближнего в кабалу – безусловное зло. И практически публичная уже порнография – безусловное зло. Не говоря уже о «терпимости» к явным извращениям – вряд ли можем ожидать прибытия к нам с визитом египетского министра иностранных дел (мужчины) с супругом (мужчиной)… Это, конечно, далеко не все, что нужно для успешного развития, в том числе, для экономического развития. У них есть и свои проблемы – с необузданной алчностью и совершенно циничной коррупцией. Но мы-то худшее восприняли и от Запада, и от Востока. А лучшее – ни оттуда, ни оттуда. Какие же ценности нас объединят? Высшая степень толерантности одновременно и к коррупционерам, и к гомосексуалистам (чего в объединенном виде нет ни на Западе, ни на Востоке)?
 
Начинать надо всегда с чего-то, что ясно и понятно если не всем, то какому-то конструктивному большинству. И это всегда не процедурное, но ценностное. Что это может быть? Как вариант, не исключаю, вопрос нашего элементарного права знать, с чем и с кем имеешь дело.
 
Например: проезжаю мимо Театра зверей имени Дурова – его теперь уже почти и не видно. Затмил «Театр народной песни Бабкиной». Этот монстр, типа «театр», отгрохали таких размеров, что, подозреваю, все фольклорные коллективы мира туда можно запустить одновременно, и еще место останется. Явно остается место – и потому весь яйцеобразный монстр завешен объявлениями «Аренда от собственника» — и телефоны. А не любопытно узнать, собственник-то кто, с кем дело иметь придется, если захочется арендовать офис? Подозреваю, что не совсем лично певица Бабкина, под прикрытием которой этот инопланетный корабль в центре Москвы приземлился. Скорее, какое-нибудь АО, да еще и со скрытыми и затем перекрестно запутанными в далеких оффшорах подлинными собственниками. А на деле, помните, как в сказке:
 
- Чье это поле?
 
- Маркиза Карабаса.
 
- А это?
 
- Тоже Маркиза Карабаса – здесь все Маркиза Карабаса…
 
А доподлинно знать не хотим, что на нашей земле, в нашей стране кому принадлежит? Вопрос этот не чисто экономический, но ценностный.
 
Именно здесь выбор – не что делать, а, чтобы ни делали: получится нечто дельное, будет перспектива или же вообще ничего не получится.
 
Если выбираем право знать, и никаких оффшоров и оффшорной тайны не признавать (а как покончить с оффшорным владением – не проблема, дело исключительно техники), то можем выстраивать в своих интересах какую-то осознанную экономическую и социальную политику, политику подлинного развития, а не его имитации, и не прикрываясь «истинами», что ничего не возможно – «все спрячут в оффшорах». Если же выбираем, как нам (в новостях) и нашей молодежи реально сейчас предлагают, дискотеку «Ельцин forever!», то все прочие рассуждения тщетны…
 
Еще важная тема и интересный вопрос комментатора: почему мы во времена моей работы в Счетной палате рассекречивали незаконно засекреченные председателем ЦБ документы проверки ЦБ через суд, а не просто опубликовали их, чтобы ЦБ уже затем с нами судился?
 
Сразу встречный вопрос: а Вы бы как поступили? Опубликовали бы секретные документы (засекреченные незаконно) и тут же покорно сели бы в тюрьму? Что Вас тут же посадили бы, в этом нет ни малейшего сомнения – все признаки и доказательства государственного преступления налицо, и никто из ЦБ, обрадованный Вашей такой элементарной безграмотностью, судиться с Вами в гражданском суде ни в коем случае не стал бы. Быстрое уголовное преследование по факту очевидного преступления – и в тюрьму. Или же ударились бы сразу в бега? В ожидании и надежде, что кто-то другой (Вас-то как субъекта юридических действий уже нет – вы в розыске) все-таки параллельно подаст и гражданский иск, по результатам рассмотрения которого только и можно установить (юридически установить), законно ли или же незаконно были засекречены материалы нашей тогдашней проверки?
 
Прошу этот мой ответ воспринимать одновременно и как составляющую ответа (не разового и полного, а периодического, по частям) на ранее задававшийся вопрос студента Андрея – вопрос «Что делать?». Ведь у меня нет универсального полного ответа на вопрос, что делать, причем, не всем нам вместе, а конкретно каждому, кто ко мне обращается. Всем вместе – понятнее, но для этого надо объединиться и организоваться. А здесь опять тот же вопрос, что для этого делать каждому…
 
А я ведь ничего не знаю о конкретном человеке (например, об Андрее), его интересах, возможностях, месте в экономической, политической и государственной системе, о его личных качествах и проблемах. Но кое-что могу подсказать в части методологии действия – вообще, где бы вы ни оказались. Оговорю, что никакой волшебной палочки мне не известно – не всегда можно добиться масштабного результата. Но совокупность усилий многих людей результат дать может. И подсказываю не назиданиями, а рассказом об опыте, поясняя, почему в конкретной ситуации действовал так, а не иначе.
 
И на рассмотренном примере (с рассекречиванием материалов проверки ЦБ) главный вывод, который, надеюсь, читатели сделают, и это же на этом примере главный совет – не подставляйтесь зря. Посадят Вас за безрассудство с радостью. А, может быть, и не посадят, но возьмут на такой «крючок» (уголовное дело в отношении Вас всегда в нужный момент можно либо притормозить, либо возобновить), что Вы, вроде и на месте, но только пользы от Вас дальше обществу будет минимум…
 
Еще совершенно неожиданная реакция читателя, хотя и полностью соответствующая штампам, вбиваемым целенаправленно в наши головы: Банк Москвы уже сравнивают по степени своего символического значения для страны со Сталинградом (!) во время войны. То есть, защитить Банк Москвы от непредвзятого независимого контроля (хотя, оговорюсь: если бы такой контроль у нас сохранился…) совершавшихся в нем операций – это, вроде как, то же самое, что защитить Сталинград от фашистов? И не стыдно за такое сравнение?
 
Считаете себя очень «рациональными»? Так должны понимать: когда кому-то из власти-олигархата потребуется так или иначе обанкротить этот или любой другой банк ради сверхприбыли – вас и не спросят
 
Повторю: все это – отнюдь не вопрос рационального и, тем более, экономического выбора. Благо, деньги вкладчиков застрахованы, да и ни о каком «банкротстве» банка или его желательности никто даже и речи не вел. Вопрос выбора морального: хотим жить в криминальной малине и объяснять всем, что «трогать» никого нельзя из рациональных экономических соображений – так в этой криминальной малине все неминуемо и загнемся. Другого варианта в этом случае, честно говоря, я не предвижу.
 
И здесь же еще одна составляющая ответа на вопрос, что делать: помнить, что призывы «не трогать святое» — это у нас уже хорошо отработанная последняя линия защиты самых циничных и отпетых мошенников. Нечто подобное, помнится, кричали со всех сторон в 2000-ом – после проверки тогдашней Счетной палатой Эрмитажа в Петербурге. А потом, через несколько лет, все вдруг стали так удивляться случайно ставшим известными фактам «отдельных» краж из Эрмитажа…
 
И наконец, был задан вопрос о мартовской 2003 года публикации в «Новой газете», в которой Сергей Глазьев вместе с Александром Шохиным и Михаилом Касьяновым обвиняется в махинациях с российским внешним долгом в период, начиная с 1993-го года. К сожалению, за эту неделю я не имел возможности переговорить с Глазьевым и либо что-то уточнить у него, либо попросить его самого ответить на вопрос. Но, внимательно перечитав публикацию, склоняюсь к тому, что в этом и нет особой нужды.
 
Обратите внимание: фамилия Глазьева там фигурирует лишь как министра, согласовавшего, причем почему-то не конкретный документ, который и не приводится (хотя в распоряжении редакции как будто есть), а некую «схему» расчетов. То есть, об истинном содержании документа, который согласовал Глазьев или его подчиненные в бытность его министром, можно судить лишь косвенно. То есть, не для намеков, а для конкретных обвинений именно в отношении Глазьева – статья вообще не дает оснований. И далее речь о списках и других документах – за авторством Шохина и Касьянова. Но, может быть, Глазьев был «неформальным подельником»?
 
В статье указывается, что дальнейшие махинации осуществлялись в период 1993-1996 гг. (когда именно в 93-м – не указывается), при том, что Глазьев не позднее сентября (не помню точно, когда именно) 1993-го добровольно покинул должность в связи с несогласием с политикой президента Ельцина и правительства. Наивный вопрос: если бы Глазьев, как намекают авторы статьи, создал себе противозаконную «кормушку», вообще сделал что-то противозаконное и аморальное, то решился ли бы он демонстративно и конфликтно покинуть пост в сентябре 1993-го?
 
И далее: я не знаю доподлинно, какие именно решения принимал Глазьев на посту министра и насколько все они были безукоризненны. Но для меня важно, как он вел себя затем, в том числе, где я его хорошо узнал — в согласительной комиссии по закону «О соглашениях о разделе продукции» (осень 1995 г.). Уж там были включены все рычаги давления – на всех, на кого только можно было. И если бы Глазьева тогда было за что «прихватить» — деликатничать бы не стали.
 
Это то, что я знаю точно, и за что Глазьева, кроме его научных заслуг, ценю и уважаю.
 
Понятно, при всем моем уважении, я вовсе не собирался посвящать юбиляру две статьи. Но, во-первых, это тот случай, когда ответ был необходим. И, во-вторых, это – не только о Глазьеве, но и обо всей нашей жизни. И о методе действия – читатели ведь регулярно спрашивают меня, что делать? И на этом примере вывод: берешься сражаться – не подставляйся. А клевета, намеки и натяжки все равно будут — ведь ты своим врагам не безразличен. Но тогда, тем более, будь во всей своей работе таким, чтобы соратники смело могли сказать: «Не верю, был бы замазан – не смог бы так смело и самостоятельно действовать в иных ситуациях».
 
Кстати, был бы замазан – и на «научные» дискуссии с соратниками Гайдара и родственниками нынешнего министра экономики, да еще и под руководством видных приватизаторов приглашали бы с радостью…