Международного права больше нет?
18.02.2008
Итак, независимость Косово провозглашена. Но, строго говоря, это еще не событие. Фактически Косово уже давно не управляется из Белграда. Событием провозглашение независимости Косово является исключительно вкупе с заранее объявленным намерением ряда государств Запада признать эту независимость.
Естественно, все обсуждают плюсы и минусы подобного решения, краткосрочные и долгосрочные его последствия. Большинство политиков и наблюдателей рассматривают ситуацию с позиций прецедентности: является ли случай Косово каким-либо совершенно исключительным, что дает основания вывести его из под общей нормы международного права, или же типичным и при всей своей «особости», тем не менее, не имеющим оснований для исключительного рассмотрения и вывода за рамки норм международного права.
Россия, как известно, стоит на позиции рассмотрения этого случая исключительно в рамках общих правил, допуская при этом и возможность, при необходимости, корректировки этого правила, но с безусловным сохранением принципа наличия единого права и его нерушимости, недопустимости из него отдельных исключений. Эту позицию неоднократно заявляли лидеры и официальные представители нашего государства. Подтвердил неизменность такой позиции и президент Путин на своей последней пресс-конференции.
Тем не менее, есть сторона формальная, а есть и содержательная. То есть, конечно, можно допустить, что мы – просто такие абстрактные законники, бьющиеся за букву закона независимо от ее сути. Но, как ни вглядывайся в нашу же внутригосударственную жизнь, ни малейших следов такой маниакальной приверженности закону ни в стиле жизни общества, ни в действиях власти — ни в какой сфере нашей жизни обнаружить не удается. Таким образом, очевидно, что если мы занимаем столь жесткую позицию, то речь идет не просто об абстрактных требованиях следования закону, но и о нашем несогласии на ущемление интересов – наших или наших партнеров. В чем же здесь наш интерес?
Об исторической и духовной связи славянских народов, о культурной и религиозной общности русских и сербов сказано и написано много. Это все правда. И, несмотря на то, что сегодняшняя Россия – никоим образом не государство только лишь русских, тем не менее, это фактор, который не может игнорироваться. Значит, с одной стороны, здесь мы просто обязаны до конца поддерживать своих. Но, с другой стороны, при таком подходе, можем породить внутренний конфликт уже у себя: для наших мусульманских народов не менее своими могут быть и албанцы, отделяющиеся от сербов.
К счастью для нас, в том числе, для нашего внутреннего единства при жесткой позиции России по отношению к конфликту вокруг Косово, на самом деле ни о какой истинной независимости Косово речь, конечно же, не идет. Достаточно напомнить, что Косово никоим образом не планируется как государство совершенно независимое, внеблоковое и нейтральное. Напротив, именно в нем, разумеется, вопреки воле властей Сербии, уже расположена крупнейшая в Европе военная база США. И даже текст Конституции будущего государства, уже после его провозглашения, обещали завершить в ближайшее время… американские эксперты. Можно ли ожидать, что в этом тексте вдруг появятся нормы о нейтралитете нового государства, о его внеблоковой политике и о недопустимости размещения на его территории военных баз других государств?
В этой связи весьма любопытными представляются рассуждения многих наших экспертов о том, что поддержка «независимости» Косово со стороны США – это такая уступка или «подача» сверхдержавы мусульманскому миру, чуть ли не плата за агрессию в Афганистане и Ираке (а также за намечаемую агрессию в отношении Ирана). По этой логике можно и саму агрессию в отношении Ирака (с последовавшей оккупацией, конца которой не видно) пытаться подавать так же – как «уступку» мусульманскому миру. Действительно: был «безбожный» диктаторский режим, а теперь — свобода вероисповедания под надежной защитой оккупационных войск…
Таким образом, очевидно, что жесткая позиция России по отношению к признанию Западом «независимости» Косово – это, по существу, позиция еще и противостояния юридическому признанию осуществленного США отторжения военным путем части территории суверенного государства, разумеется, как водится, под предлогом защиты прав человека и, в данном случае, права этнического меньшинства на независимость.
Соответственно, когда на последней пресс-конференции журналисты допытывались у нашего президента, что именно будет делать Россия, ответ, что мы не собираемся «обезьянничать», был вполне адекватным. В том смысле, что суть события (тогда – события предстоявшего) – отнюдь не в объявлении независимости конкретного государства и ее признании. Суть события в существенно большем – в прямом попрании в своих собственных интересах группой наиболее сильных и развитых государств мира ранее ими же, с нашим (СССР) участием, установленных правил – норм международного права. И тогда перед всеми, кто это наблюдает, вполне естественно, должен встать вопрос не просто о прецеденте, как о признании возможности нарушения и другими государствами этой конкретной нормы, что приведет к разгулу сепаратизма (до сих пор мы, Россия, заявляли исключительно об этой опасности). Нет, вопрос может и должен ставиться шире: почему можно нарушать лишь те нормы, которые первым нарушает Запад? Если шлюзы открываются, так уж они открываются, и кто и каким образом собирается их сдерживать – большой вопрос.
Не уверен, что именно описанное мною имел в виду наш президент. Но даже если так далеко он в своих рассуждениях и выводах пока и не пошел, описанный мною подход неминуемо будет востребован. Если не нами (если мы для этого слишком слабы, прежде всего — морально), то всеми, кто чувствует, что очень и очень многое в современном международном праве установлено отнюдь не ради всеобщего счастья и процветания.
В этой связи стоит вернуться к вопросу о возможной и должной реакции России на эти события.
Прежде всего, очевидно, что после признания Западом «независимости» Косово у нас не останется абсолютно никаких причин и оснований не признавать независимость Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии. Особенно, с учетом того, что эти территории, в отличие от Косово, не были силовым путем отторгнуты нами или кем-то еще от Грузии и Молдавии, а сами завоевали свою независимость — совершенно самостоятельно. И подчеркиваю: я говорю не о необходимости и целесообразности это сделать (при такой постановке вопроса, вроде бы, есть еще о чем подискутировать), но о полном отсутствии, после признания Западом Косово, каких-либо разумных оснований нам это не делать. С последующим, разумеется, размещением на этих территориях нашей совместной с этими государствами военной инфраструктуры, необходимой для защиты суверенитета и целостности этих государств. Возникнут ли при этом у нас какие-либо проблемы с «мировым сообществом»? Разумеется, возникнут – Запад, мягко говоря, не приветствует эти наши действия. Возникнут ли проблемы с доставкой грузов и, при необходимости, вооружений в Приднестровье? Конечно. Но, напомню, Западный Берлин находился в состоянии анклава четыре десятилетия. Соответственно, и здесь все определяется, прежде всего, готовностью к борьбе самого Приднестровья.
Про страну басков в Испании и Северную Ирландию нам, конечно, слышать тоже очень интересно. Но важнее для нас совершенно другое — что ближе и роднее. Прежде всего, Крым и Восточная Украина.
Да, Россия, наряду с США, явилась гарантом территориальной целостности Украины. Но это было ДО прямого отказа США от обязательности для них норм международного права, причем, именно в части недопустимости расчленения суверенных государств. Если же эта норма действовать перестает, то для России естественно незамедлительно отказаться и от своих специальных обязательств в части безусловности признания соседней Украины территориально целостным государством. Поясню: это еще вовсе не означает отказа от признания Украины единым государством и, тем более, возможности какой-либо агрессии в отношении Украины с нашей стороны – ни в коем случае. Но это должно означать отказ от ранее данных совместно с США гарантий обеспечения единства и целостности этого государства, что явится в данном случае косвенным покровительством развитию сепаратистских тенденций и движений. Сколь сильны и последовательны они будут и добьются ли результата – опять же совсем другой вопрос. Это в немалой степени будет зависеть еще и от того, какую внутреннюю политику мы будем проводить у себя, на своей собственной территории и, соответственно, насколько наш пример сможет быть сколько-нибудь притягательным. Но важно одно, так же как и с приостановлением нами действия договора ДОВСЕ: ни у кого и, прежде всего, у нас самих, не должно оставаться в этой части никаких иллюзий.
И, наконец, о главном. Шум в прессе, громкие официальные заявления, даже приостановление действия каких-либо договоров и признание независимости дружественных нам новых государств – действия важные, но не основные, не определяющие наши возможности и нашу судьбу. Куда, просто несопоставимо важнее – экономическая и оборонная политика нашего государства. И вопрос здесь не в тех или иных тонких нюансах и рецептах. Вопрос глубоко концептуальный: мы и далее намерены проводить политику государства, стремящегося самоопределиться «безотносительно окружающего мира», как это нам радостно подавалось с телеэкранов в течение последних двух месяцев, или же мы вынуждены признать насущную потребность в общенациональной мобилизации всех сил и ресурсов на ускоренное научное и технологическое развитие (в том числе, в целях обеспечения хотя бы минимально необходимой обороноспособности)?
Если же последнее, то покажите мне в истории пример, где относительно слабый и технологически отставший (а это мы вынуждены признать) добивался ускоренного собственного развития путем открытия всех границ для потоков готовых товаров и либерализации внешнеэкономической деятельности? И европейцы, и даже американцы на соответствующих этапах своей истории действовали противоположным образом. И если бы в американской Гражданской войне победил не заинтересованный в технологическом развитии (и защищающих его таможенных пошлинах) Север, а «либеральный» сырьевой Юг, где были бы сейчас США и кого интересовало бы их признание или непризнание Косово?
Согласен с президентом, нам вовсе не нужно в ответ на признание Западом Косово «обезьянничать» (чего, кстати, по другим поводам и без таковых, мы уже бездумно наделали более чем достаточно). Наш ответ должен быть, в том числе, включающим и совершенно асимметричные составляющие. Такие, например, как немедленное и категорическое прекращение каких-либо дальнейших переговоров о вступлении в ВТО и отказ признавать эту организацию и ее нормы, незамедлительные переговоры о вступлении в ОПЕК, создание «газового опек» и т.п. Не говоря уже о незамедлительном прекращении дальнейшего накачивания абсурдно бессмысленных для нас золотовалютных резервов и фондов – наследников Стабфонда.
Приходится признать, что вновь, отнюдь не по нашей инициативе и воле, наступают тяжелые времена (хотя, с исторической точки зрения – совершенно типичные), когда, без преувеличения: каждая стратегическая ракета, не нарисованная в отчетах, а реально способная взлететь и долететь до цели, для нас может оказаться важнее, чем сотня миллиардов долларов в бессмысленных резервах. А ракеты, действительно способные взлететь и долететь, экономика и, шире, государственно-политическая система, основанные на «откатинге», хранимом в банках за океаном, как известно, не создают. Значит, если хотим выжить, — усердно ныне рекламируемых «четырех И» недостаточно. Требуется еще и что-то наконец реальное в отношении пресловутого «откатинга» как метода жизни…
И это не вообще. Это конкретно – в связи с демонстрируемым нам ныне недвусмысленным попранием «светочем цивилизации» всего международного права, на котором до сих пор как-то держался мир.
