Как прошлое лишает нас будущего

Год мы переживаем если не юбилейный, то в полном смысле памятный. Так уж сошлось: и пятнадцать лет трагическим событиям сентября-октября 1993 года, и десять лет дефолту 1998 года, и все разрастающийся новый мировой экономический кризис, накрывший уже и Европу. И как тут не вспомнить восьмидесятилетие (в 1928-м кризис уже назревал и нарастал) великой депрессии в США… И все это события и явления, хотя и разделенные пространством и временем, но, тем не менее, весьма взаимосвязанные.

Казалось бы, за пятнадцать лет, прошедших после кровавых событий 1993 года, мы все уже обсудили, позиции всех сторон ясны. Но общество по отношению к этим событиям остается расколотым, а историческая правда все это время системно и методично затуманивается. Что же останется в истории – две различные точки зрения? Но различными могут (и, может быть, должны) оставаться интерпретации. Факты же – должны быть прояснены и зафиксированы как непреложные. Тем более, что между тогдашними фактами и их различными интерпретациями, с одной стороны, и фактами нашей нынешней жизни, с другой стороны, есть прямая и неразрывная связь.
 
Прежде всего, кто с кем конфликтовал? В комментариях наиболее массовых СМИ и сегодня можно услышать термины типа «мятежный Верховный Совет» или «силы, верные Хасбулатову и Руцкому», а также «противники Ельцина и реформ» (не говоря уже о попытках представить защитников тогдашнего парламента как неких «красно-коричневых»). Если эти ярлыки продолжают навешиваться, значит кому-то и сейчас это очень и очень нужно. Кому и зачем – ведь столько лет прошло?
Победителем в этом конфликте был всенародно и демократически избранный президент страны Б.Н.Ельцин. Но ведь и побежденной стороной в этом конфликте был не менее демократически и всенародно избранный парламент страны – абсолютно законно представлявший страну. Были ли у сторон свои недостатки? У всех свои – как это мудро констатируется в концовке нетленного фильма «Некоторые любят погорячее» (в российском дублированном варианте известного как «В джазе только девушки»). Действительно, тогдашний Верховный Совет – парламент — был таким же неоднородным и противоречивым, как и вся страна. Но можно ли за эту противоречивость (а главной виной было другое — неготовность следовать «прогрессивным» указаниям извне, из исполнительной власти) разогнать всенародно избранный парламент? Вопрос принципиальный: можно или нельзя? Все остальное – что «препятствовали реформам», «поворачивали вспять» и т.п. – отговорки, не имеющие отношения к делу. Принципиальный вопрос и для демократии, и для всего современного мирового порядка (коль скоро «мировое сообщество» признает или не признает власти тех или иных государств законно представляющими свои страны) один: можно разогнать (а затем, уже сопротивляющийся узурпации, расстрелять из танков) законно избранный и не совершивший никаких преступлений парламент или нельзя?
Ведь если нельзя, то когда-то, наконец, должно последовать осуждение – не вообще конфликта и опасности гражданской войны, но конкретно — стороны узурпатора. Осуждение соответствующими актами (с внятным отражением, без всяких оправдательных оговорок, и в школьных учебниках) и собственным государством, и мировым сообществом. Но, может быть, все-таки, можно?
А если можно, то почему бы за аналогичное «несовершенство» (а кто рискнет утверждать, что мы идеальны?) не «наказать» (как ныне предлагает госсекретарь США), а точнее, о чем не говорится, но по сути давно подразумевается, не разогнать и всю нашу страну? Похоже, ведь именно этой логикой, так успешно апробированной у нас полтора десятилетия назад, и руководствуются наши «стратегические партнеры» на Западе?
 
Второе. Запад очень недоволен нашим вмешательством в грузино-осетинский конфликт, называет это «российско-грузинской войной» и «непропорциональным применением силы». Мы же отвечаем: «Кто первый начал? Кто совершил агрессию? Кто уничтожал мирный город?».
В этой части с логикой нашей власти я абсолютно согласен, но почему эта логика не обращается на события пятнадцатилетней давности: откуда термин «мятежный Верховный Совет»? И почему тогдашний парламент осуждается за попытку защищаться (и тем, в понимании любого законно избранного парламента, защищать интересы общества) и противостоять узурпатору? Мы справедливо обвиняем Запад в «двойных стандартах», то почему же так настойчиво пользуемся ими сами?
Более того, могла ли эта попытка защитить тогдашнюю Конституцию и законность привести к масштабной гражданской войне? Да, могла. Точно так же, как при ином повороте событий и нынешний грузино-осетинский конфликт мог привести к масштабной войне Запада против России. Но кто виновен? Если тот, кто был агрессором (узурпатором, противозаконно присвоившим себе чужие полномочия), то виновной была лишь одна сторона – ныне покойный Ельцин и его поныне здравствующее и благоденствующее тогдашнее окружение. Ельцину уже все равно, но вот для этого окружения и сегодня остается крайне важным, чтобы общество всей правды о тех событиях не знало и их последствия не осознавало.
И один штрих – к пониманию нашей нынешней властью, с кем продолжает солидаризироваться она, на кого ориентируется и опирается, но кто на деле — отнюдь не с ней. Обратите внимание: на стороне Запада в оценке грузино-осетинского конфликта у нас в стране выступают как раз те, кто полтора десятилетия назад поддержал узурпацию власти Ельциным, а тогдашний законный парламент называл не иначе как «мятежный»… Может быть, есть и власти о чем задуматься?
 
Третье. Нас продолжают убеждать, что термин «парламент» вообще нельзя относить к тогдашнему «хасбулатовскому Верховному Совету»: мол, это был не цивилизованный орган, а «очаг ортодоксального противостояния реформам», да еще и постоянно «перекраивавший Конституцию»… Ну, допустим. Только что же тогда сейчас происходит на Украине, что там у них, если не ошибаюсь, парламентский кризис? Но, по этой логике, и там не парламент: Конституцию «перекраивает» (имеет право ее корректировать и этим правом пользуется), да еще и «реформам» противостоит – не поддерживает президента Ющенко в его пособничестве Грузии в конфликте с Южной Осетией и стремлении во что бы то ни стало затащить Украину в НАТО.
Правда, есть одна принципиальная разница: Ющенко по своей конституции имеет право сейчас распустить парламент, а Ельцин такого права не имел. Вот, оказывается, в чем разница между демократией и не демократией! Но представим себе невозможное: допустим, что Тимошенко создаст новую коалицию с Януковичем – тогда и у Ющенко права распустить парламент уже не будет. Или, иначе: допустим, что и вновь избранный украинский парламент окажется столь же несговорчивым, не желающим слушаться Ющенко. Так что же мы тогда – поддержим силовой разгон такого парламента — аналогичный тому, что сделал пятнадцать лет назад Ельцин? При этом, в отношении Запада у меня сомнений нет – он, как и пятнадцать лет назад, поддержит узурпатора – он так понимает «распространение демократии во всем мире». А мы-то что? Наша власть, если она столь верна заветам Ельцина, как должна она себя повести – тоже поддержать «реформатора»?
 
Четвертое. Ельцин, оказывается, «выполнял волю народа» – ведь народ поддержал его за полгода до осенних событий на весеннем референдуме? Такой аргумент и теперь, полтора десятилетия спустя, я слышал неоднократно, но это аргумент – только для уж совсем забывчивых. А точнее, это – аргумент, прямо фальсифицирующий нашу новейшую историю. Напомню: ельцинское окружение и верные ему «независимые СМИ» призывали тогда голосовать «да-да-нет-да». Но этого результата они не получили. В частности, несмотря на то, что референдум продемонстрировал поддержку «курса реформ», тем не менее, народ не проголосовал за досрочные перевыборы как президента, так и парламента. То есть, роспуск Ельциным парламента – прямое нарушение еще и незадолго до этого явно выраженной воли народа.
Но какая же здесь связь с нашим настоящим? Да самая прямая. Именно те, кто присвоил себе гордое имя «демократы», во избежание дальнейших неувязок, с завидной настойчивостью… лишают свое общество права на какое-либо прямое волеизъявление по содержательным вопросам. И здесь у нас с Украиной – истинное «славянское братство»: ни у нас невозможен референдум ни по одному действительно важному вопросу, ни на Украине вопрос о НАТО на референдум не выносится. Что ж, значит, все-таки, общего у нас больше, чем нас разделяющего…
 
Пятое. А сущностно-то – о чем вообще был пятнадцатилетней давности конфликт? В первом приближении – это был вопрос о власти. Более того – о полноте личной власти. Да, но зачем? Зачем была нужна полнота личной власти Ельцину – понятно, здесь можно рациональные мотивы даже и не искать (хотя и они понятны). Но зачем его окружению? Здесь, напротив, все предельно рационально – было (и до сих пор есть) чем поживиться, что блестяще и было подтверждено практикой. Но Западу-то зачем было в вопросе о полноте личной власти вставать на сторону узурпатора? Ведь, казалось бы, это в корне противоречило всем его (Запада) заповедям и догматам? Может быть, интерес какой-то был, может быть, поддержанная таким идеалистическим (в смысле безусловной приверженности идеалам свободы и демократии) Западом сторона ему (Западу) за эту поддержку что-то пообещала? Судите сами, и об этом моменте уже общемировой новейшей истории невредно напомнить.
Сразу же после переворота Ельцин подписал ряд указов экономического содержания, причем, публично об этом особенно не сообщалось. И один из этих указов именно для Запада – дорогого стоил, так как разрешал доступ западных корпораций к нашим природным ресурсам на основе механизма «соглашений о разделе продукции». Какие уж тут идеалы свободы и демократии, если получаешь к чужим недрам доступ так, как будто они твои собственные?
Какая же в этом видится связь с нынешними временами? Да самая прямая. Один из ныне широко используемых нашей собственной «либеральной общественностью» аргументов в осуждение позиции и действий России на Кавказе заключается в том, что не отдельные заинтересованные страны, но весь Запад дружно осудил Россию и поддержал Грузию. Казалось бы, аргумент весомый, но только если начисто утерять историческую память, в частности, забыть о том, сколь дружно этот же Запад всего полтора десятка лет назад поддержал у нас кровавого узурпатора, разогнавшего демократически избранный парламент.
 
Шестое. Конечно, доступ к нашим природным ресурсам, а еще лучше, взятие их под полный стратегический контроль – это для Запада было и остается безусловной истинной ценностью, несоразмерной на деле ни с какими идеалами демократии и свободы. Но Запад многоопытен и мудр, и потому осуществлял эту свою стратегию сразу по нескольким основным направлениям. Это было и вышеупомянутое принуждение к выводу наших недр и процесса недропользования из-под нашего национального контроля и даже из-под национальной юрисдикции (на уровне закона, который, как известно, выше указа, нам, вопреки всему, все-таки удалось в 1995-97 гг. этому противостоять), и целенаправленное разрушение промышленного потенциала страны, являвшегося альтернативным пользователем природных ресурсов, а также разрушение оборонного потенциала (в этих рамках — и навязанная нам тогда весьма специфическая приватизация, в результате которой ключевые стратегические предприятия оказывались под контролем НАТО, и продиктованная МВФ финансово-кредитная политика, душившая любое товарное производство и приведшая к дефолту 1998 года), и создание специфической системы подконтрольности внешним идеологическим источникам и источникам финансирования всего процесса формирования органов государственной власти и их дальнейшего функционирования…
И потому на прямой вопрос, в чем причины и истоки дефолта 1998 года, ответ-то известен – в перевороте 1993 года, который позволил вывести систему государственного управления, прежде всего, управления финансами и финансово-кредитной системой, из под надлежащего контроля со стороны общества, а также сделал всю систему государственной власти в России абсолютно безнаказанной. Отсюда и насквозь криминальная пирамида ГКО, с ее известным (и также криминальным по способу) крушением…
 
И последнее. Беда в том, что и на вопрос о том, в чем причины нынешнего нашего кризиса, и в чем причины практического отсутствия у нас на протяжении уже полутора десятилетий более или менее интенсивного научно-технологического и промышленного развития, ответ-то можно дать тот же – в перевороте 1993-го.
Кто-то сочтет, что это я уже слишком: мол, смотрите – весь мир охвачен кризисом, чем же мы лучше? Но так ли уж идеален этот окружающий мир с его системой возведения финансовых спекуляций в культ? Это мир – забывший о великой депрессии и о тех спасительных выводах, которые тогда сделал для своей цивилизации Рузвельт.
Да, в большинстве своем те, кто нас окружает, вынуждены играть в экономике по правилам, навязанным им нынешними США – просто потому, что США сильны и способны к этому принудить. Но как они принудили нас – ядерную державу — к столь же безропотному участию в этой игре, да еще и на условиях, существенно худших, чем у большинства наших европейских и азиатских соседей? Известно как – путем кровавого переворота 1993 года.
А где гарантии, что если бы не было тогда узурпации власти Ельциным, наше развитие пошло бы по пути более разумному и ответственному? Что ж, подобных гарантий никто и никому в этом мире дать не может. Но по ряду важнейших признаков разница очевидна – хотя бы на примере различий в механизмах приватизации. Ведь не принимал тогдашний Верховный Совет закона о «ваучерной» приватизации (то есть, обезличенной, позволявшей скупать ваучеры, их подделывать, вбрасывать в этот процесс и на нем отмывать «грязные» деньги). Нет, Верховный Совет принял закон об именных приватизационных счетах – и это была совершенно иная материя, существенно более ориентированная на законность и порядок. Но откуда взялись бы тогда ходорковские и абрамовичи, гусинские и березовские, в чем было бы поле для большой спекулятивной игры?
Да, гарантий счастья нам никто и никогда не даст, но вот еще что очевидно: до ельцинского переворота мы были страной более суверенной, имеющей больше возможностей выбирать путь развития в собственных интересах, а не в интересах собственной спекулятивной мафии и заокеанских патронов наших властителей – фактически их наместников…
 
…Теперь же разве кто-то не видит и не осознает, что если за четверть века мировой ВВП вырос примерно вчетверо, а объем денежной массы (преимущественно долларовой) вырос на порядок больше (примерно в сорок раз), то это такая же пирамида, как наши десятилетней давности ГКО? Пирамида эта неминуемо должна так или иначе рухнуть, и, скорее всего, механизм ее крушения будет столь же управляемым и криминальным, каким было крушение нашей пирамиды ГКО. Только в несопоставимо больших масштабах, может быть, и с глобальной войной.
 
Сумеем ли мы из под обломков этой пирамиды выбраться как единое и самостоятельное государство, нацеленное, наконец, на собственное развитие?