Платить ли за розги, которыми нас высекут?

Первого августа в рубрике «Факт и комментарий» опубликован мой материал «Надо ли России спешить в ВТО?» в связи с окончанием очередного раунда переговоров о либерализации мировой торговли. Комментарий был посвящен сути ВТО и ключевым проблемам, порождаемым этой организацией. Но поднятая тема для нашей страны столь значима, что тот мой комментарий явно нуждается в дополнении и продолжении.

Итак, очередная попытка вывести из затянувшегося кризиса Дохийский раунд (начавшийся еще в 2001 году) переговоров Всемирной торговой организации (ВТО) по либерализации мировой торговли закончилась неудачей. Девять дней переговоров в Женеве не привели ни к какому результату. Стороны возлагают ответственность друг на друга, но нам важнее другое: в чем суть разногласий, и что этот кризис означает для нас – так рвущихся в ВТО?
 

Официально сообщается сухо: не удалось достичь компромисса по тарифам на сельскохозяйственную и промышленную продукцию. Еще точнее — причиной провала стали непреодолимые противоречия между США и крупнейшими развивающимися странами (включая Индию, Китай и Индонезию) в отношении условий торговли сельхозпродукцией. В частности, США выступают против совместной позиции развивающихся стран, предусматривающей возможность для них принимать меры по защите их собственных производителей сельскохозяйственной продукции от дешевого зарубежного импорта. Что ж, если договариваемся о свободе торговли, казалось бы, США правы?

 

Но не все так просто даже и с позиций свободы торговли (если даже и согласиться с тем, что это – абсолютное благо), подразумевающей некоторое равенство и справедливость ее условий. США отстаивают отсутствие ограничений на ввоз во все страны готовой продукции, но при этом сами весьма эффективно защищают своих производителей целым набором иных разнообразных методов: от практически бесплатной передачи им достижений науки, льготного кредитования и страхования и до прямого субсидирования. Развивающиеся страны по целому ряду причин не имеют возможности использовать эти инструменты и, соответственно, прибегают к другим. Но США требуют, чтобы они от этих инструментов отказались, а ответственность за срыв переговоров возлагают на «эгоизм» развивающихся стран… И кто же здесь неправ?

 

США поддерживает их верный соратник и «непотопляемый авианосец» Япония. Здесь высказывания однозначнее и резче. Вот как формулирует позицию Японии по отношению к противоположной стороне на переговорах – Китаю и Индии — генеральный секретарь кабинета министров страны Нобутака Матимура: «Экономический вес этих стран возрос, но выросла и их ответственность. Но они слишком заботятся о своих интересах. А они думают о мировой экономике в целом?».

 

Что можно сказать о подобных спекуляциях? Слава Богу, в отличие от «энергетического шантажа», такое понятие как «государственный эгоизм» пока еще не предлагается рассматривать как агрессию и основание для использования сил НАТО. Но это – сегодня, а что завтра?

 

Кстати, стоит заметить, что положение и самой Японии неоднозначно. С одной стороны, она готова наращивать экспорт своей высокотехнологичной продукции, включая продукцию автомобилестроения, и наличие у других развитых и развивающихся государств такого инструмента, как импортные пошлины, ограничивает возможности экономической экспансии Японии. Но, с другой стороны, себестоимость производимой в Японии сельскохозяйственной продукции чрезвычайно высока (себестоимость риса чуть ли не на порядок выше, чем у развивающихся соседей), и это понятно: в островном государстве чрезвычайно дороги и земля — буквально, каждый ее клочок, и человеческий труд – тем более, по сравнению с развивающимися странами Юго-Восточной Азии. Япония – современное высокоразвитое государство, но, одновременно, Япония – весьма консервативное и государство, и общество. И представления о вечных ценностях в этой стране – не лицемерие, не пустой звук. Соответственно, допустить разорения своих фермеров и уничтожения собственного сельского хозяйства под напором дешевой зарубежной продукции – это то, что осознается в Японии как противоречащее ее коренным интересам.

 

Так почему же и в этих условиях Япония продолжает практически солидаризироваться с позицией США и обвинять развивающиеся государства в эгоизме, вместо того, чтобы сказать им спасибо за поддержку ее сельхозпроизводителей? Ответ известен: отстаивая совместно с США идеи максимальной либерализации мировой торговли, в то же время Япония на этих же переговорах отстаивала для себя право на… исключение из этого общего правила. Не в целом, разумеется, но хотя бы на уровне 10 процентов. Но разве десятипроцентная пошлина спасет японское сельское хозяйство? Нет, но эти десять процентов – не размер пошлины, а квота — объем товара, на который запрет на установление ввозных пошлин не должен распространяться, то есть на эти десять процентов ввозная пошлина может быть и пятьдесят, и сто, и хоть тысячу процентов…

 

Но разве десятипроцентная даже и квота — спасет японское сельское хозяйство? Если размазать ее равномерно по всем товарам, то, разумеется, нет. Но если под эту квоту подвести, например, весь рис, в то же время, разумеется, не пытаясь распространять ее на бананы, завозимые из более южных стран, то рационализм позиции становится понятным — защитный эффект уже налицо.

 

Но на эту позицию Японии далеко не все партнеры по переговорам согласились, и в ходе переговоров Япония в какой-то момент была вынуждена отстаивать позицию хотя бы о… четырехпроцентной квоте…

 

Тем не менее, даже и вышеописанное – далеко не полный ответ на вопрос, почему Япония столь последовательно поддерживает в вопросе либерализации мировой торговли своего старшего брата и столь яростно ополчилась сейчас на тех, кто дал ей передышку и возможность сохранить на какое-то время прежний механизм и уровень защиты своего сельского хозяйства. Что же еще?

 

А еще – главное, тщательно скрываемое от посторонних глаз.

 

Зададимся простым вопросом: везде и всегда во всем, что связано с установлением единых общих правил, казалось бы, индивидуальной игры, побеждает кто? Побеждает тот, кто неформально хорошо организован и сплочен.

 

Поясню. Что же такое по существу «либерализация мировой торговли»? Это отказ государствам (как высшей форме самоорганизации общества) в праве регулировать торгово-экономические отношения своих хозяйствующих субъектов с партнерами, находящимися за рубежом.

 

К чему ведет либерализация мировой торговли в странах со слабой внутренней организацией, низким уровнем солидарности и неспособностью к неформальной самоорганизации? К атомизации хозяйствующих субъектов, выступающих в этом случае и на своем внутреннем рынке и, тем более, на рынках внешних исключительно самостоятельно, а также к росту конкуренции этих субъектов (производителей одной страны) между собой – как на своем внутреннем, так и на внешних рынках.

 

К чему ведет либерализация мировой торговли в странах с высоким уровнем сплочения общества и бизнеса, с развитой неформальной самоорганизацией? К усилению тенденций неформального сплочения и скрытого от посторонних глаз саморегулирования, ограничивающего деструктивную конкуренцию между «своими», содействующего преимущественной между «своими» кооперации и способности выступать на внешних рынках как единая мощная конкурирующая с зарубежными производителями сила.

 

Разница, надеюсь, понятна?

 

Кстати, история торгово-экономических взаимоотношений и между США и Японией, даже и в последние полвека фактической зависимости Японии от победивших ее во Второй мировой войне США, далеко не безоблачна. Но как, какими методами регулировались имевшиеся конфликты? Это хорошо видно на примере японского автомобилестроения.

 

Когда четверть века назад импортируемые из-за рубежа японские легковые автомашины стали представлять для американского автомобилестроения уже просто смертельную угрозу, вопрос был решен неформально: президент США разъяснил японским коллегам, что ему не хотелось бы принимать административные и законодательные меры по ограничению доступа японских автомобилей на американский рынок, и потому японцы должны решить проблему… добровольно (президент сказал, что в противном случае он «не сможет удержать Конгресс от введения запретительных пошлин»). После чего японцы совершенно «добровольно» перенесли основные свои автомобилестроительные производства, ориентированные на американский рынок, на американскую же землю. Причем, разумеется, не на уровне хорошо известной нам «отверточной сборки», а как производства полного технологического цикла.

 

Можно приводить и еще ряд подобных примеров, но важно понимать, что торгово-экономические взаимоотношения между этими партнерами уже давно регулируются в высокой степени неформально – как между реальными по большому счету союзниками, выступающими на иных рынках, внешних для них, совместно и согласованно.

 

Можно привести в пример и торговые войны между США и Евросоюзом, например, 2004 года, когда использовались инструменты и формальные: ЕС несколько месяцев ежемесячно повышал импортные пошлины на американскую продукцию, пока не добился урегулирования конфликта. Но это – эпизод. В целом же и ЕС является для США и Японии стратегическим партнером, союзником, и, несмотря на разногласия по войне в Ираке и т.п., по глобальным вопросам устройства мира, включая создание наилучших условий для экономической экспансии западного (а расширенном понимании, включая и Японию) мира, эти страны действуют согласованно.

 

Какой вывод из этой и им подобных историй должны делать менее развитые (и экономически, и, к сожалению, общественно-политически и организационно) развивающиеся государства — партнеры США и Японии по переговорам в ВТО? Вывод прост и понятен на аналогии: соглашаясь отказаться в правилах дуэли от холодного оружия, они должны до начала дуэли успеть освоить оружие… огнестрельное – которое их противники заранее освоили в совершенстве.

 

Могут ли развивающиеся государства соглашаться на радикальную либерализацию мировой торговли? Разумеется, но если правительства этих государств ответственны перед своими гражданами за будущее этих государств, соглашаться на дальнейшую формальную либерализацию мировой торговли они могут лишь постольку, поскольку научились использовать меры и механизмы защиты неформальные. И более того – постольку, поскольку сами вступают в формальные и неформальные блоки с близкими им по интересам.

 

А в чем же здесь наш интерес?

 

Наши правители так хотят в ВТО, как они сами это объясняют, в том числе, «чтобы влиять на правила игры». Но любопытно, как повлияла бы Россия на результаты этого раунда, добавив к пятидесяти голосам его участников свой – пятьдесят первый голос?

 

Не менее интересно и другое: а какую позицию отстаивала бы Россия на этих переговорах, будь она их участником? Хотелось бы надеяться, что она солидаризировалась бы с Индией, Китаем и Индонезией – мы ведь заинтересованы в том, чтобы зарубежный дотируемый демпинг не уничтожал наше сельскохозяйственное производство, а цены на продукты питания для нашего населения, в основном не слишком богатого, в кризисные на мировом рынке периоды не росли как на дрожжах? Но практически шансов на это мало: еще даже и не являясь членом ВТО мы, тем не менее, фактически уже сдали ряд ключевых отраслей своей национальной экономики зарубежным производителям. Плюс, страшно хотим во что бы то ни стало быть «стратегическими партнерами» именно ЕС и США, хотя коренные экономические интересы наши, очевидно, совершенно в другом лагере, в альтернативном блокировании.

 

Невольно задумаешься: не стоит ли Индии и Китаю выставить нам какие-то препятствия на пути в ВТО – зачем им в будущем на подобных переговорах еще один штрейкбрехер?

 

А пока мы с завидной настойчивостью все продолжаем умолять «мировое сообщество» продать нам вожделенные розги, которыми нас будут нещадно сечь…