Резервный фонд в заложниках США

Бывших инвесторов ЮКОСа используют в качестве санкционного оружия Запада против России
 
Впрочем, до удержания платежей за поставленный российский газ дело, скорее всего, не дойдет. Так считает известный экономист и публицист Юрий Болдырев.
 
– Потому что Европа заинтересована в том, чтобы получать российские энергоносители. Хотя пока не совсем понятно, каким образом удастся юридически обосновать такое избирательное отношение к выполнению решения Гаагского третейского суда. То есть придется мотивировать, почему платежи за газ выводятся из прочих российских активов.

«СП»: – Насколько неуязвимы средства Резервного фонда, которые вложены в ценные бумаги США? Наши американские «партнеры» не могут выкинуть номер, отказавшись вернуть долг?
 
– Когда наши власти еще в 1995 году принимали закон о Центральном банке, в нем использовалась формулировка о независимости ЦБ. Из чего следует, что этот институт не отвечает по обязательствам государства, а последнее аналогичным образом не отвечает за обязательства ЦБ. Но я опасаюсь, что наши геополитические доброхоты попытаются повторить прецедент, который был создан в Гааге в ходе рассмотрения иска о компенсации пострадавшим по «делу ЮКОСа». Напомню, тогда вырванную из контекста фразу из выступления Владимира Путина использовали как доказательство того, что имущество у ЮКОСа отнимало государство, а не конкретные коммерческие структуры. Так что наверняка попытаются и найти необходимые формулировки для того, чтобы доказать связь между ЦБ и государством.
 
В целом выполнение решения Гаагского третейского суда, присудившего бывшим акционерам ЮКОСа $50 млрд. компенсации за отчуждение их активов, будет весьма болезненным процессом для России. Праздник наступит исключительно на улице британских юридических компаний. Потому что, несмотря на «перепроизводство» юристов в России, российское правительство по каждому иску будет вынуждено нанимать британские юридические компании. Они получат возможность хорошо заработать в любом случае, независимо от исхода конкретного дела.
 
«СП»: – Что может предпринять Россия, чтобы защитить свои зарубежные активы?
 
– С моей точки зрения, нам жизненно необходимо принять специальный закон (или аналогичное по содержанию решение Конституционного суда) о том, что постановления правительства недостаточно для подведения РФ под юрисдикцию Гаагского суда. Соответственно, КС не признает выход правительства за рамки своей компетенции в деле подчинения нашей страны юрисдикции внешнего суда. Тем более, что спор затрагивает имущество, которое находится на российской территории. Более того, изначально речь шла о российских собственниках, даже если они скрылись где-то в оффшоре. Убежден, что Россия не должна признавать решение, принятое гаагским арбитражем.
 
Чем раньше мы сделаем такой шаг, тем быстрее выпутаемся из этой чрезвычайно неприятной ловушки. Это может нам обойтись даже не в $50 млрд., а с учетом расходов на юристов еще дороже.
 
«СП»: – Разве поправки в российское законодательство, принятые задним числом, будут иметь силу? В любом случае Запад их едва ли признает.
 
– Юрисдикцию Гаагского третейского суда признало наше правительство. А РФ в целом не должна ее признавать. В связи с тем, что соответствующие документы не были ратифицированы российским парламентом. Это должно выглядеть как внутренний конфликт между Конституционным судом и исполнительной властью. Если кто-то вышел за рамки конституционных полномочий, пусть он из своего кармана и оплачивает издержки.
 
«СП»: – Наши власти заявляют, что готовы предпринять симметричные меры в отношении тех стран, которые будут посягать на наше госимущество и активы. Удастся ли компенсировать наши возможные потери?
 
– Это должен быть следующий этап после того, как наши Конституционный суд и парламент отмежевались бы от решения правительства о признании юрисдикции Гаагского суда. Разумеется, страны Запада откажутся признать этот шаг по возвращению России судебного иммунитета. И вот тогда уже оправданы встречные действия по конфискации их имущества на территории РФ. А пока не совсем понятно, на каком основании мы будем это производить. Если мы не оспариваем правомочность юрисдикции Гаагского суда, то его решение должно исполняться.
 
Я знаю, что наши власти будут подавать апелляцию на вердикт гаагской Фемиды по делу ЮКОСа. На мой взгляд, это чрезвычайно слабая и неадекватная мера по сравнению с тем, что я предлагаю. Строго говоря, для апелляции нет другого серьезного основания, кроме тезиса о непризнании внешней юрисдикции по своим внутренним коммерческим спорам.
 
«СП»: – Следует ли решать проблему восстановления юридического иммунитета РФ на конституционном уровне? Не секрет, что в действующем Основном законе зафиксирован примат международных договоров над внутренним законодательством.
 
– Речь может идти только о примате международных договоров, ратифицированных (!) российским парламентом. В случае с признанием юрисдикции Гаагского суда наша исполнительная власть превысила свои полномочия. Достаточно, чтобы Конституционный суд дал по этому вопросу четкое и однозначное разъяснение.