Сайт единомышленников Болдырева Юрия Юрьевича

  •    «Я предложил шахтёрам: Не ждите, что кто-то добрый за вас решит проблемы. Выдвиньте своего человека и предложите разным партиям, любым, кто возьмёт. Мы — возьмём. Только давайте так, если в Думе начнёт налево и направо собой торговать — сами с ним разбирайтесь. Нам нужны такие, чтобы потом не продавались... Знаете, что они мне отвечают? «Таких, чтобы не перепродавались, не бывает». Что мне осталось им сказать напоследок? Нечего плакать. Если у вас таких не бывает, то вам ничего не остаётся, кроме как идти и сдаваться тем, у кого такие бывают — китайцам, японцам, американцам... Если общество не способно бороться с предательством — оно просто будет стёрто с лица земли. Это — то главное, что, похоже, наши люди ещё не осознали»

Ревностно-хищническая Россия

14.02.2012



«Идет борьба за сохранение позиций сверхдержавы в части способности контролировать чужие ресурсы, контролировать мировую финансовую систему, и тем самым — под красивые слова о всемирном развитии и т.д. — не давать никому развиваться так, чтоб составить США конкуренцию; не дать никому бросить вызов единственному глобальному лидеру!»

 

Татьяна Федяева: Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире передача «Народный интерес», ведущая Татьяна Федяева. Сегодня у нас в студии Юрий Юрьевич Болдырев. Добрый день!

 

Юрий Болдырев: Здравствуйте!

 

Татьяна Федяева: Юрий Юрьевич — политик, общественный деятель, публицист, ученый… Юрий Юрьевич, хотелось бы поговорить о самых интересных событиях, которые требуют осмысления. Передача «Народный интерес», и очень многие слушатели просят: разъясните, что происходит. Мне кажется, последние инициативы нашего Президента заслуживают внимания и обсуждения.

 

Юрий Болдырев: Если честно, я мог бы их отнести только к самым «любопытным» событиям.

 

Если говорить об интересном с точки зрения влияния на наши судьбы и вообще того, что происходит, или с точки зрения того, что проясняет какой-то элемент картины мира, то, конечно, самое важное событие из последних следующее. Одно из тройки крупнейших рейтинговых агентств перевело США по оценке способности отдавать свои долги из рейтинга «позитивный» в рейтинг «негативный». Это произошло практически впервые, после Великой депрессии. До 1941-го года там еще были моменты, когда у США был негативный рейтинг, а дальше, начиная с 1941-го, США — это был оплот «надежности и финансовой стабильности». США можно было давать деньги в долг и быть абсолютно уверенными, что они вернут.

 

И вот, наконец, наступил тот момент, когда нас предупреждают: США могут не вернуть долги! А огромная часть всякого рода самых «накопивших резервы» (я не сказал «самых развитых», «самых богатых»!), именно самых «накопивших резервы» стран мира, включая Японию, у которой первое место, Китай, занимающий по этому показателю второе место, и мы с нашим третьим местом, держат свои резервы, в том числе, в государственных обязательствах США. Интересно?

 

Татьяна Федяева: Очень интересно. А если переводить на язык, понятный каждому…

 

Юрий Болдырев: Если переводить на язык, понятный каждому, то надо понимать, в чем разница между тем, что это применительно к США, и тем, что это же было бы применительно, например, к России. Если применительно к России рейтинг снижается на негативный, это значит: России и её предприятиям опасно давать в долг; либо давать в долг надо под более высокий процент, который компенсировал бы риски, и все равно опасно. Но, кроме того, это означало бы еще и принципиальное снижение доверия к российской валюте, к рублю. Так? Логично? Ну и так практически к любой другой стране мира. Кроме США.

 

Дело в том, что ведь в золотовалютных резервах, например, у нас есть золото, доллары, евро; а во всех прочих резервах еще есть всякие «ценные бумаги», признающиеся первоклассными. Так вот, ценная бумага государства США теперь не должна признаваться первоклассной!

 

Обращаю ваше внимание. Есть у нас, условно говоря, какой-нибудь правительственный резерв. Данные о том, где теперь что хранится, засекречены «предусмотрительно».

 

Татьяна Федяева: Засекречены от нас?

 

Юрий Болдырев: Засекречены не от США, ЦРУ, а именно от нас. Мы не знаем, сколько там чего: сколько там евро, сколько долларов, сколько ценных бумаг наших корпораций, сколько — зарубежных, сколько — государства США.

 

Татьяна Федяева: Извините, пожалуйста: кем засекречено?

 

Юрий Болдырев: Решением, государственным решением. Я не помню, правительственное это решение было у нас или в норме закона прописали, точно не помню. Но никто его не оспаривал, т.е. формально юридически…

 

Татьяна Федяева: Когда это произошло?

 

Юрий Болдырев: С полгода назад или с год. Не так давно. Мне пришлось об этом писать, естественно. Потому что, с моей точки зрения, это дело совершенно возмутительное.

 

Татьяна Федяева: Никто не возмутился?

 

Юрий Болдырев: Я возмутился. Парламент, как выразился один из руководителей, — «…не место для дискуссий», там никто не возмущается.

 

Давайте вернемся к тому, что это для нас и для всего мира. Предположим, есть какой-то фонд, в котором есть ценные бумаги и валюта. Отложим в сторону все ценные бумаги прочие, оставим только государственные облигации США, казначейские обязательства. И отложим в сторону все прочие валюты, оставим только доллары. Вот есть, скажем, условно говоря, в этом фонде 10 процентов от всего прочего или 30 процентов — доллары… Или давайте для ровного счета: 10 процентов — доллары, 10 процентов — казначейские обязательства США.

 

Доллары это просто валюта: они лежат, как валюта, и прибыль не приходит; либо могут лежать в каком-нибудь, скорее всего, американском банке и давать полтора или два процента годовых дохода. Всё! Думаю, еще меньше там: 1 процент годовых сейчас, или полтора процента годовых. И всё!

 

Казначейские обязательства США — они вроде как те же доллары, в том смысле, что это не доллары, но через какой-то срок, скажем, через десять лет, нам должны вернуть доллары с таким-то процентом годовых. Когда-то это было и 10 процентов. Сейчас, думаю, немного, может быть 2-3 процента. Не знаю точную цифру.

 

Татьяна Федяева: Ну, вот судьба нашего стабилизационного фонда…

 

Юрий Болдырев: Подозреваю, что вот там они и лежат как раз.

 

Теперь: что дальше? Мы видим, что происходит в мире. Мы видим, что вся мировая экономика в том виде, как она была организована, продолжает рушиться.

 

Война против Ливии, как известно, это война не за свободу, это война не за спасение мирных жителей. Это война даже не только за нефть (точнее — не только за контроль над чужой нефтью). Это война еще и против самостоятельного лидера суверенного государства, который посмел ставить вопрос о переводе торговли нефтью с долларов на какую-то иную валюту. Например, какой-нибудь «золотой динар», о котором договорились бы торгующие нефтью страны; т.е. создали бы специальную валюту, обеспеченную нефтяными ресурсами… И тогда прощай господство доллара по всему миру! Но такие вещи не прощаются. Всё сказочки о том, что это «инициировали не США», и «США даже неудобно» и т.д… Это США! Руками своего ставленника, своей практически марионетки Саркози — я так это оцениваю президента «великой и суверенной» Франции.

 

Идет борьба за сохранение позиций сверхдержавы в части способности контролировать чужие ресурсы, контролировать мировую финансовую систему, и тем самым — под красивые слова о всемирном развитии и т.д. — не давать никому развиваться так, чтоб составить США конкуренцию; не дать никому бросить вызов единственному глобальному лидеру! Вот за что ведется глобальная война — через все возможные инструменты. Притом что сил и ресурсов не хватает.

 

Меня недавно приглашал выступить перед его магистрантами в ВШЭ по сравнительному страноведению бывший вице-президент нашей Торгово-промышленной палаты Исаков Владимир Борисович. И вот мы обсуждали эту ситуацию, и я слушателей спрашиваю: а как вы оцениваете ситуацию… Известны же данные: за последние 20 лет США потребляют в два раза больше, чем производят. Это по общему объему. А вы добавьте к этому, что в США чуть ли не 70 процентов ВВП — это услуги. Притом что, скажем, компьютерная программа — это уже не услуга, это товар. А услуга, условно говоря, это, например, я вас проконсультировал о том, как вам кредитоваться; потом вы меня проконсультировал о том, как мне кредитоваться; потом я вас прокредитовал, т.е., оказал услугу; потом вы меня прокредитовали — и так десять раз туда-сюда. И всё это записывается в ВВП. «Консалтинг — наш рулевой!»

 

Татьяна Федяева: Понятно. Т.е. это не произведенные сталь, металл, товары обихода…

 

Юрий Болдырев: Потребляют домохозяйства, в основном, не услуги. Домохозяйства потребляют шерсть, шёлк, синтетические ткани, кожаные и не кожаные ботинки, масло, хлеб, молоко… Иногда и услуги, но совсем чуть-чуть. Если соотнести потребление реальных товаров и производство реальных товаров, то выяснится, что США потребляют уже не в два раза больше, чем производят, а может быть — в четыре; а может быть — в шесть раз. Реально.

 

Но мир-то это осознает, мир-то этому сопротивляется, мир не хочет кормить захребетников. Это же реальность. Никто же не хочет просто так отдавать своё, свою жизнь, жизнь своих детей, их будущее за то, чтобы кто-то там за океаном лучше жил. Все ищут способы сопротивления. Так или иначе. Соответственно, развязываются вот эти войны… А сил не хватает!

 

И вот возникает вопрос. На рынках возникло ощущение, что доллар ненадежен, слишком много его печатают. И слишком много США берут в долг. А особенность США следующая: они берут в долг, но они-то ведь расплатятся легко, потому что берут в долг в той же валюте, которую сами печатают! Но в силу того, как все видят, насколько абсурдно, катастрофически растет долг, в том числе, государственный долг США, — все это ведет к падению доверия к доллару. И на разных чашах весов возникают два вопроса. На одной — недоверие к доллару (т.е. они набрали столько долгов, что будут вынуждены печатать неограниченное количество долларов и обесценивающимися долларами расплачиваться за свои долги). А на другой — может быть, они ограничат печатание долларов, но «обнулят» тем или иным способом долги? Не будут их возвращать, а будут выкручивать всем руки и говорить: «Нет, мы вам не вернем, лучше не спрашивайте!» Т.е., поймите правильно, я самый сильный в мире… Слабенький — он только заикнется, что «вот, вы знаете, я вам не могу вернуть» — так его размажут по стенке… А самый сильный — он может говорить: «Нет, ребята! Вы знаете, сейчас ситуация такая, что вы лучше у меня не просите. Иначе получите в лоб!» (Посмотрите на Ливию!), «Лучше даже не обращайтесь с этим — вам же лучше будет!» Правильно?

 

Но не допустить глобального обвала можно. Но те, кто более или менее, хоть немножко свободны, — они же понимают, что происходит; поэтому они будут стараться потихоньку избавляться от долларов и больше их не приобретать.

 

Так вот, здесь возникает вопрос. Всего механизма я не знаю. Но есть серьезные основания подозревать, что путем посыла такого сигнала США, скорее, откажутся выплачивать свои долги и допустят суверенный дефолт. Допустят что угодно еще, но не допустят глобального обесценения доллара. Не допустят отказа от того, что доллары — единственная, главная, основная резервная валюта, в которой только и могут осуществляться сделки с нефтью. Я допускаю, что это такой сигнал. Выбор между обесценением государственных долговых обязательств или обесценением глобальной резервной валюты. Прав я или нет, мы посмотрим дальше, как будет развиваться ситуация.

 

Татьяна Федяева: У меня возник такой образ: США сейчас напоминают велосипедиста. Пока они крутят педали, пока они эту агрессивную политику ведут, они едут, не останавливаются. Они останавливаются — и наступает этот крах. А «езда» — это именно агрессия.

 

Юрий Болдырев: Совершенно верно. При этом, во-первых, они стараются ехать как можно быстрее,. Во-вторых, они, естественно, стараются ехать так, чтобы сбивать по пути всех остальных, кто тоже пытается ехать. Но обратите внимание на принципиальную разницу в поведении между Советским Союзом в период его экономического коллапса… (У нас же тоже были проблемы, у нас были очереди за маслом, у нас не хватало того, другого, третьего. У нас был экономический кризис под занавес Советского Союза.). Так вот сравните поведение СССР и США в условиях — по логике экономики, честной экономики — абсолютно безнадежного тупика и капкана, в который они себя загнали.

 

Так вот, я обращаю ваше внимание на то, что именно в период такого экономического кризиса в Советском Союзе восторжествовала следующая идея. Ой, что-то мы слишком много расходуем на оборону, слишком много у нас армии, слишком много у нас танков; давайте сделаем так, что те, кому мы должны, пусть и контролируют уничтожение у нас ядерного оружия, лишних танков, подводных лодок; пусть они вообще нами руководят — и тогда будет, вроде как так, что они в наших интересах нам же помогут выйти из экономического кризиса. Такая непростительная «наивность» — для взрослых людей, руководивших государством!

 

Татьяна Федяева: Вы думаете, что это наивность?

 

Юрий Болдырев: Мягко скажем. Ну, в кавычках «наивность». Я еще раз повторю: не для юношей, начитавшихся чего-нибудь про счастье во всем мире, например, Герберта Уэллса (там будущее мира, когда мужчина в женщину бросает цветком). Все-таки при власти были люди, которые обязаны были что-то понимать в этом смысле. Откуда взялась идея, что американцы помогут нам разоружиться, сбросить «лишний груз» расходов на военную промышленность, оборону, и это поможет нам выйти из экономического кризиса? Большего бреда и абсурда представить себе невозможно!

 

Посмотрите, как ведут себя американцы: чем хуже у них экономическая ситуация, тем больше они концентрируют все силы и ресурсы вокруг своей способности никому не дать нажиться на том, что в США экономический кризис. Всякого, кто будет пытаться это использовать — абсолютно законно, абсолютно в своих интересах (например, как Муаммар Каддафи: раз доллар слабый и ненадежный, давайте перейдем на торговлю нефтью через золотой динар) — всякого будут уничтожать физической силой. Вот оно — единственное «международное право», которое в мире осталось.

 

Татьяна Федяева: Юрий Юрьевич, вот мы в начале передачи заговорили все-таки об инициативах, и мне бы хотелось перейти именно к этому: что мы-то делаем для того, чтобы стать сильнее?

 

Юрий Болдырев: Я бы не хотел прослыть таким «вульгарным антиамериканистом». (Знаете? В некоторых кругах у нас принято говорить «махровый антиамериканизм», какой-то такой, «шизоидный антиамериканизм».). У меня нет цели плодить ненависть. Я хочу, чтобы люди трезво понимали, что происходит.

 

Во всяких учебниках по психологии вы прочитаете: старайтесь не загонять человека в угол. Собаку старайтесь не загонять в угол — она может начать кусаться. Мы не загоняли США в угол. Но США — в своем безудержном стремлении а) сохранить прежний уровень потребления; б) никому не дать возможности стать абсолютно независимым, самостоятельным и сильным настолько, чтоб иметь возможность просто игнорировать интересы США, игнорировать и действовать в своих интересах, или на равных вести переговоры… Но США не устраивают переговоры на равных! Они хотят, как и прежде, всем диктовать условия! …И вот в этой своей борьбе они загоняют сами себя, к сожалению, в угол. Они сами становятся похожи на ту собаку, которая себя в угол загнала и теперь начинает, извините, бешено всех кусать.

 

Ведь, напомню, Муаммар Каддафи — он же еще ставил вопрос в ООН о расследовании и об ответственности за агрессию против Ирака. Ведь всё же выяснилось: никаких оснований для агрессии не было. А почему же тогда нет расследования и ответственности?

 

Вот когда вы меня спрашиваете о наших инициативах, насколько наши инициативы адекватны миропониманию того, что сейчас представляет собой мир реально, напоминаю об этом образе «…есть огромная, самая мощная в мире, всё более озлобленная своей неспособностью играть прежнюю роль, извините, «собака», которой только дай — откусит всё. Вот это понимание у руководителей государства должно быть или нет?

 

Татьяна Федяева: Ну, судя по тому, что правом вето, когда события в Ливии пошли в этом ключе, мы не воспользовались, ведем себя неосмотрительно.

 

Юрий Болдырев: Да. Чем мы отвечаем на этот глобальный вызов, о котором я сейчас говорю? Когда перед нашим лицом — озлобленный монстр, готовый проглотить всё, готовый идти на любые риски?

 

Во времена позднего Советского Союза, несмотря на страшный ужас нацеленности друг на друга ракет, мы жили сравнительно спокойно, потому что все были уверены, что никто не станет рисковать.

 

Татьяна Федяева: И потом, может быть, баланс какой-то был все-таки?

 

Юрий Болдырев: Был баланс. Но главное — думали: никто не станет рисковать. А сейчас-то ситуация другая! Над ними такие угрозы, что они готовы идти на риски! Вот ведь в чем проблема. Они готовы идти на чрезвычайные риски.

 

Чем отвечаем мы? Я прокомментирую только по двум направлениям. Первое направление: наш стратегический союзник Белоруссия. У неё сейчас экономические трудности. Посмотрите — по государственному(!) телеканалу — с каким чуть ли не торжеством, злорадством, говорится о том, что наконец-то рушится эта экономическая модель Лукашенко, это «экономическое чудо»; что «нет ничего», всё это «туфта», сейчас всё это разрушится.

 

Кстати, я должен сказать, мы с Вами впервые выходим в эфир после этого ужасного теракта в Белоруссии. Наши безусловные соболезнования — всем, кто пострадал, их родным, близким. Я представляю, как тяжело людям, которые на ровном месте вдруг стали инвалидами, как им тяжело жить дальше… И как тяжело людям, которые привыкли и хотели этой стабильности, уверенности в завтрашнем дне! «Мы живем, может быть не так богато, как кто-то другой, но спокойно и уверенно», — вот что они говорили. Потеря такой уверенности — это тоже шок. Еще раз: огромное, искреннее сочувствие. Искренние соболезнования.

 

И я скажу: просто презрение и ненависть испытываешь к тем, от кого сегодня слышишь: «Ага! У батьки, мол, была стабильность? Вот, получите! Никакой стабильности тоже не будет. Это всё крах режима». Я должен сказать, что подобная игра с самым объективно необходимым союзником просто недопустима… И субъективно — в силу человеческих качеств конкретных руководителей и просто черт народных… Самый субъективно близкий и надежный союзник!

 

Татьяна Федяева: Брат, попросту говоря.

 

Юрий Болдырев: Да. И с ним вот так вот играть! У нас все время подается так, что вот у них «крах», у них кризис и т.д. А где сейчас нет кризиса? Я обращаю Ваше внимание: экономика у маленькой Белоруссии ориентирована на экспорт. А если вокруг кризис и нет платежеспособного спроса?.. А они ведь не сырьем торгуют! Они торгуют продукцией с высокой добавленной стоимостью. Но нет спроса. Как не быть кризису?

 

Татьяна Федяева: Ну а потом, они со всех сторон окружены, выхода к морю нет.

 

Юрий Болдырев: У них нет выхода к морю. У них только, с одной стороны, — недружественный ЕЭС, который периодически против них экономические санкции вводит (обращаю Ваше внимание!), а с другой стороны — ревнивая и хищнически относящаяся к брату — Россия. Она то хочет от него откусить кусок какой-нибудь, то ревнует, что Лукашенко таким авторитетом пользуется. И всё, что у нас не работает, у них-то почему-то работает: поля засеяны, агрогородки работают…

 

Татьяна Федяева: Торф не горит, леса в сохранности…

 

Юрий Болдырев: Т.е. смотрите: с одной стороны — откровенно недружественное, практически, НАТО; а с другой стороны… Уж извините, я про нас говорю так. Потому что нас представляют в отношении с Белоруссией не Т.С.Федяева, не Ю.Ю.Болдырев, и не наши слушатели, а наша власть — «ревностно-хищническая Россия». И в этих условиях Белоруссия умудряется удерживаться!

 

Идем дальше: «Ах! Банкротство!» Вы мне скажите, а у Португалии не банкротство? А у Греции не банкротство? А почему ж нет такого торжества, что там «режим рушится»? Ничего не рушится. Португалия обратилась в ЕЭС за кредитом в сумме более 100 млрд. долларов! Ей разовый кредит сейчас нужен, чтобы спастись от банкротства. Более 100 млрд. долларов! Для сравнения (мне вчера, буквально, звонят с радио «Говорит Москва», просят, прокомментируйте, пожалуйста): вот Белоруссия обратилась к России с просьбой дать кредит в 1 млрд. долларов — должна ли Россия давать?

 

Так. Португалия — не такой «страшный банкрот» как Белоруссия — обращается к ЕЭС с просьбой дать более 100 млрд. долларов, и там это всерьез рассматривается, помочь или не помочь. Не из благотворительных соображений! А потому что в единой связке, в едином НАТО и т.д.

 

Белоруссия обращается к России, к России, которая расшвыривает сейчас на чемпионаты по фигурному катанию, по футболу, в Сочи, куда угодно — не сопоставимые, на порядки большие деньги. И Россия думает, давать ли этой «противной» Белоруссии 1 миллиард: «Ах! Мы её кормим!»

 

Давайте пойдем дальше. Для людей, живущих в провинции, в том числе, может, они где-то догадывались, но недопонимали этот механизм — я попытаюсь его объяснить: кто кого кормит.

 

В мире сейчас растут цены на энергоресурсы. Россия с этого — не оттого, что мы такие молодцы, так здорово работаем, а с такой конъюнктуры — получает огромные доходы. По идее, с ростом цен на энергоресурсы должны вырасти постепенно все цены, в том числе, и на сельскохозяйственную продукцию, на машиностроительную продукцию и т.д. Т.е. в конечном итоге, казалось бы, Белоруссия не должна пострадать.

 

Но при этом надо учесть, что есть отставание в росте цен. Есть отставание естественное: условно говоря, некое подобие «кассового разрыва». А есть более того… Есть более того, что самые сильные в мире — они же являются поставщиками не энергоресурсов, а производителями продукции с высокой добавленной стоимостью. И они же печатают резервную валюту! Они имеют возможность затянуть эту разницу, либо сознательно увеличить её, подемпинговать, чтобы вытеснять более слабых конкурентов. Более слабых — не с точки зрения того, что белорусские автобусы «хуже» или белорусские самосвалы «хуже», а с точки зрения того, что у них нет возможности продержаться какое-то время: они не печатают резервную валюту, у них нет своих природных ресурсов. Так вот, на этом вот эта разница, этот, условно говоря, «кассовый разрыв»! И он увеличивается.

 

Когда мы говорим, что мы «кормим Белоруссию», белорусская экономика «держится на нас», я хочу сказать следующее: Белоруссия в прошлом году продала нам своей сельскохозяйственной продукции почти на 10 млрд. долларов. Но она же продала нам её по ценам, существенно отстающим от тех, по которым она сейчас должна закупить наши нефтепродукты для своей посевной.

 

Я думаю, любой наш человек, живущий в сельской местности, это прекрасно понимает, потому что они сами — наши сельхозрегионы — постоянно с этим сталкиваются. Внутри одной страны это приводит к тому, что их можно пихать ногой в лицо, «по мордам», что «вы плохо хозяйствуете». Хотя механизм-то очевиден: не они плохо хозяйствуют, а государство не заботится о справедливости, о ликвидации диспаритетов цен и т.д. в пользу тех, кто производит реальный возобновляемый продукт.

 

Ну, так в отношении Белоруссии мы же должны эту же логику точно так же распространить! Мы должны понимать, что практически, оказывается, Белоруссия нас кормит. А мы используем конъюнктуру для спекулятивных выгод. Ну, это же так?

 

Дальше больше: какой ужас, там «крах белорусской экономики», сейчас всё развалится наконец-то, ура! «Наконец-то! Ура!» А что, в России не было девальвации национальной валюты? Была! И Россия почему-то после этого поднималась. Последний раз, в последний кризис мы поднялись не своими силами (у нас не было сейчас в правительстве Примакова и Маслюкова), а просто в силу конъюнктуры, выгодной конъюнктуры цен. Т.е., мы делали всё хуже некуда, с моей точки зрения. Но конъюнктура нефтяных цен быстро восстановилась, поэтому нам повезло, мы опять поднялись. Да, я не желаю этого Белоруссии, но… Допустим, Россия будет выкручивать руки своему союзнику, не даст ликвидировать этот диспаритет цен, о котором я говорил: диспаритет, связанный с задержкой роста стоимости машиностроительной продукции и сельскохозяйственных продуктов по сравнению с опережающим ростом цен на ресурсы. Предположим, случится девальвация в Белоруссии. Что дальше?

 

Обратите внимание: что требуют США от Китая? США от Китая требуют повышения курса юаня — для того, чтобы китайская продукция не была столь насмерть, убийственно сверхконкурентоспособна по сравнению с американской.

 

Мы, вроде как, «одной рукой» говоря, что вот Белоруссия подрывает наше сельское хозяйство, «другой рукой» спокойно смотрим, как сейчас: да, нехорошо, народу не понравится, что снизится курс национальной валюты; да, народ может начать хуже относиться к Лукашенко, не сильно задумываясь, не сильно понимая, что происходит… Но только надо понимать, что при снижении курса белорусского рубля белорусская промышленная продукция и сельскохозяйственная продукция станет на нашем рынке еще более — убийственно для нас — конкурентоспособной. Я говорю сейчас не «дешевле-дороже», а убийственно для нашего производства — конкурентоспособной.

 

И мы же завтра, не желая сейчас, в рамках единого таможенного союза помочь Белоруссии — в силу объективно сложившейся ситуации — выйти из кризиса, мы же завтра будем обвинять Белоруссию и Лукашенко, что они уничтожают наше сельское хозяйство, нашу промышленность. Ну, не абсурд?

 

Татьяна Федяева: Юрий Юрьевич, но ведь не полные же идиоты у нас во власти? Люди с высшим образованием, экономисты, юристы, они думают. Ну почему же они не понимают?

 

Юрий Болдырев: Я ведь не зря сказал о «ревностно-хищнической»… С одной стороны, олигархату хочется «откусить» что-то от здоровой белорусской экономики, еще не раздербаненной — просто в свою собственность. А с другой стороны, правителей ревность заедает. В России-то рейтинг Лукашенко остается высоким. И так хочется, извините, шило ему в задницу вставить, что всё остальное оказывается на втором плане. Вообще совестно должно быть! Желание «вставить шило» оказывается сильнее, чем интересы своей страны и интересы нашего общего союза! Перед лицом того, о чем я говорил в начале передачи.

 

Когда вот она — срывающаяся с цепи здоровая собака готова носиться по миру и кусать всех, кто понимает, что она потихоньку… не подыхает, но… силы теряет. И ради того, чтобы никто не вырвался из-под контроля, готова кусать всех — как сейчас уничтожает Ливию. Вот ведь ситуация!

 

И что в это время делает наш правитель? А он в это время изучает опыт Гонконга по организации биржи! На полном серьезе. Вот они сидят там: Волошин, Дворкович — великие деятели, и Президент. Изучают опыт.

 

Татьяна Федяева: Юрий Юрьевич, а зачем нам тогда институты? Зачем нам 142 млн. человек, которые не могут ни «опыт изучить», ни рассказать об этом людям? Ну, надо же лидеру силы-то беречь. Что ж он, и в Гонконге учится, куда-то поедет еще учиться. Разорваться-то нельзя!

 

Юрий Болдырев: Да, учился бы чему хорошему…

 

Честно говоря, я спокоен. Я спокоен, в том смысле, что никакой мировой финансовый центр нам не «угрожает». Если меня что и беспокоит, то это напрасно потерянное время. Но потерянное не нашими, а работниками гонконгской биржи. Потому что для мирового финансового центра в России нет абсолютно никаких объективных оснований. Кроме чьих-то «хотелок», взятых с потолка. Нет ни мощной промышленной базы, ни стратегического месторасположения, ни транспортной инфраструктуры, ни инфраструктуры жизни, обеспечения безопасности. Ничего нет, вообще ничего. Т.е. это примерно то же самое, что «А почему бы не сделать такой же центр где-нибудь в тайге или в тундре?». Ну почему? Вот очень захотелось. «Мы тоже хотим!» Понимаете? Разговоры о том, что мы вот посмотрели, как у вас, и сделаем всё то же самое, только быстрее… Я своими ушами это слышал. Ну, полный бред!

 

Татьяна Федяева: А как Вам нравится взятая оттуда же идея выключать свет после 10 часов? Что-то меня она немножко напрягла.

 

Юрий Болдырев: И вот я снова и снова возвращаюсь к тому: смотрите, какие вызовы, с одной стороны; и какой ответ с нашей стороны. Наш ответ: мы изучаем не опыт — вот столь целенаправленно и целеустремленно — не опыт, как же сделать так, чтобы наши спутники ГЛОНАСС запускались с первого раза и не падали; чтобы вся стратегическая система управления работала… Чтобы восстановить контроль за своим воздушным пространством; чтобы «раненая собака» нас не «укусила» где-то и своих «шавок» не натравила, не имела возможности. А мы вместо этого изучаем опыт: а почему бы нам не выключать свет в 10 вечера, как в Гонконге. Вы понимаете, какова степень оторванности от реальных проблем?

 

Не говоря уже о том, что вообще, а зачем изучать опыт выключения света в 10 вечера в Гонконге…

 

Татьяна Федяева: Да у нас вот полгода назад не было света почти во всем Подмосковье.

 

Юрий Болдырев: Да. Если у нас после введения муниципальной реформы в целом ряде регионов уже с четырех вечера свет не включают, потому что муниципалитеты оставили с полномочиями, но без источника средств к существованию, без источника зарабатывания средств. Чего изучать в Гонконге?

 

Знаете, как говорят: легко критиковать. А это тот случай, когда тяжело критиковать! Тяжело, потому что понимаешь абсолютно убийственный масштаб, степень неадекватности просто. Непонимание реальных вызовов и проблем, с которыми мы сталкиваемся.

 

Татьяна Федяева: Дорогие радиослушатели, мы работаем в прямом эфире. Это передача «Народный интерес», ведущая Татьяна Федяева. В студии работает Юрий Юрьевич Болдырев — политик, общественный деятель, публицист. задавайте свои вопросы.

 

Радиослушатель: Юрий Юрьевич, я уже беседовала с Вами в позапрошлом эфире, по-моему, и Вы мне очень аргументировано дали ответ. Я сейчас хочу так же услышать от Вас такой же аргументированный ответ. Вопрос мой заключается в том: в чем суть самостоятельности наших правительственных чиновников и существует ли она? И в чем она выражается?

 

Юрий Болдырев: Простите, можно я переспрошу. Елена, я, честно говоря, не понял суть вопроса, о чем Вы спрашиваете, когда говорите о самостоятельности чиновников?

 

Радиослушатель: Вот существует ли вообще какая-то самостоятельность наших правителей?

 

Юрий Болдырев: Правителей или чиновников?

 

Радиослушатель: Ну, государственных… В чем она заключается?

 

Юрий Болдырев: Хорошо, попробую. Спасибо. Спасибо, Елена. Ну, мне лестно, что я хорошо, аргументировано отвечаю на вопросы, но это тот случай, где, может быть, не смогу, потому что не до конца понял вопрос. Откуда взялась идея самостоятельности правителей и чиновников? Вообще, почему они должны быть самостоятельными?

 

Ну, монарх, наверное, может быть самостоятельным, и то — должен прислушиваться к народу, да? Диктатор должен быть самостоятельным, наверное, в способности делать то, для чего его привели к власти какие-то силы, которые за ним стоят — хунта, еще что-то. Но вообще сама идея самостоятельности — она, мне кажется, здесь не вполне уместна. Можно говорить о другом. О самостоятельности от тех сил, от которых мы с вами хотели бы, чтоб были наши правители самостоятельными. Тогда надо говорить о том, что они должны быть самостоятельны от чего? От нашего внутреннего криминалитета, это первое. И второе: от внешних, так или иначе, недругов, противников, и вообще — внешних сил. Да, от басурманов. От внешних сил. Но они (правители), конечно, должны быть зависимы от нас с вами каким-то образом.

 

Как устроено наше общество? От каких сил общества они зависимы? От элиты, не элиты? Сколь демократично общество? Насколько мы с Вами способны сделать, чтобы и от нас с Вами что-то зависело? Ну, чего зря болтать? Реальность такова: от нас с Вами они, практически, сегодня абсолютно отвязаны.

 

Мы им позволили — начиная с Ельцина, начиная с его переворота 1993-го года — быть отвязанными от нас абсолютно. Ельцин потанцевал-попрыгал, попугал угрозой возвращения сталинских репрессий, и снова в 1996 г. на коне, ура! Дальше все бюллетени сжигаются, никаких следов и т.д.

 

Т.е. они независимы, но только это не есть хорошо, потому что полной независимости нет. Они независимы от нас. Но почему-то ни США, ни Франция не выносят им столь жесткого приговора, как Ливии, что «вы тираны, и мы вас будем бомбить». Я не призываю к этому, ни в коем случае! Я обращаю Ваше внимание, что они не выносят такого приговора не потому, что не решаются нас бомбить, а еще и потому, что – складывается такое впечатление — эти наши правители не зависимы от нас, но зависимы от кого-то другого. И от кого — мы не видим. Реальные механизмы управления нашим государством — скрыты абсолютно. И реально: отдельно мафии, отдельно криминала, и отдельно власти — у нас нет. У нас это некий единый механизм: «мафиозированная» власть. К сожалению, это вот так сегодня есть.

 

Татьяна Федяева: Ну, еще можно сказать: власти «на общественных началах» не бывает. На общественных началах можно кошку выгуливать, да? А народная власть — это контроль над средствами, деньгами, бюджетом. И если мы с Вами не имеем доступа к информации о том, где наши деньги…

 

Юрий Болдырев: Да, ну это, скажем так, очень уже прошедший, запоздавший вопрос. Т.е. в период, когда я участвовал в создании Счетной палаты РФ, когда я в ней работал, еще был шанс пустить страну по нормальным рельсам. Еще были инструменты, еще были механизмы и возможности. И еще не все были развращены!

 

Я много раз говорил, что года до 1999-го (хотя с каждым годом все меньше) постоянно сталкивался с людьми, способными на альтруистические поступки (во власти сталкивался!), способными действовать в ущерб своим личным интересам ради интересов страны. Но дальше все это выдавливалось. Сейчас этого стало совсем мало. Сегодня нельзя просто отдельно говорить о том, что вот мы не контролируем бюджет, а начнем контролировать, и всё станет хорошо. Нет. Масштаб разложения уже таков, что выдернуть одно какое-то звено, и сказать: вот мы за него потянем — и дальше всё нормализуется, — конечно, сегодня уже не реально. Сегодня все зашло очень глубоко.

 

Сегодня я не призываю ни к какой революции, честно, по одной простой причине: потому что не вижу для неё реальных сил. Но и второе: конечно, всякий, призывающий к революции, должен понимать, чем она может обернуться. Конечно, я как человек, которому не 17 лет, конечно, предпочел бы какой-то, пусть более долгий, но эволюционный путь — без крови, без ужаса. Без того, чтобы брат стрелял в брата. Но для этого мы должны лучше понимать, что происходит, и наши дети должны лучше понимать, что происходит. Ради этого мы здесь с вами и работаем.

 

Татьяна Федяева: Юрий Юрьевич, а вот если предположим: народ возмущен, выходит на площадь, кричит, машет флагами, кричит «Долой!». Предположим. Это гипотеза. Что завтра может случиться?

 

Юрий Болдырев: Первое: честно — зная, насколько цинична и жестока власть, я никогда не призывал выходить. Второе: если люди выходят, я их поддерживаю.

 

Татьяна Федяева: Последствия? Я не о тех, которые для вас — для вас понятно какие…

 

Юрий Болдырев: Это — по Клаузевицу — «неопределенность войны»: никто никогда не знает, в каких боевых действиях кто победит. Строго говоря, ведь вы выходите не с маршем поддержки тех, кто собирает марки, в противовес тем, кто собирает фантики. Вы, например, выходите, говорите: «Вы, гады! Нас грабите, убиваете наших детей!» Это мирная форма, но все равно — это реально война. Вы отвечаете «военными действиями» на их «военные действия». Они дальше выбрасывают провокаторов, которые начинают, вроде как, стрелять из толпы, потом по толпе и т.д. Всё это в истории было, всё это известно… Вы видите, как жестко сегодня действует власть: малейшее неповиновение и…

 

Еще раз подчеркиваю: я не призываю сейчас никого никуда срочно идти. Я не призываю, не поднимаю народ. Потому что понимаю, что эта власть будет защищать свое право на произвол, наверное, до последнего.

 

Татьяна Федяева: Есть, что терять любой власти.

 

Юрий Болдырев: Но — всякая власть, она же имеет здравый смысл. Одно дело, когда пятнадцать «отмороженных» выйдут: пусть они и правы, но их легко изолировать. А другое дело, если в большинстве народа сформируется ясное понимание. Вот когда у большинства формируется ясное понимание, тогда и власть вынуждена немножко меняться и это как-то учитывать.

 

Самое главное, что сделает власть всегда: она ни одному из тех, кто действительно настоящая ей альтернатива, а не подкупленная договоренностями и т.д. — не даст прозвучать. Не то, что будет поливать грязью, кричать: смотрите, он плохой. Нет. Вообще не даст прозвучать. Это первое и главное.

 

И второе: мы с Вами все-таки не сидим на тайном совещании, отдельно, в комнате, проверенной на то, чтобы нас не подслушивали, а мы с Вами в публичном эфире. И вот всякие такие разговоры… Мне на «Столетие» часто присылают предложения: «Юрий Юрьевич, станьте героем, поведите нас!»… Знаете, мне это очень напоминает предложение: возьми огурец и иди брось его в танк. Понимаете, в чем дело? Даже взять огурец и идти с ним под танк — возможно, если хоть на минутку можно пытаться взглядом и своей решимостью убедить танкиста, что у тебя в руке не огурец, а граната. Но если точно знаешь, что наш разговор слушает, в том числе, и танкист, то он слышит, как тебе предложили взять огурец и смело идти с ним. И он, глядя на тебя через свою эту щелку, над тобой смеется: ну давай, давай, бросай в меня свой огурец! Понимаете, да?

 

Давайте будем серьезны, давайте будем ответственны! Давайте будем понимать всё, что касается радикального изменения системы… А всякая попытка выдвинуть реально альтернативного кандидата в нашей сегодняшней стране — и есть революция! Серьезная революция! Так вот, такая попытка, она не делается путем широкого публичного обсуждения с приглашением к участию представителей Кремля — это невозможно, это абсурдно, это бессмысленно. Более того, ни один из тех, кто уже громко, публично, извините, «засветился», — организатором того, чтобы всерьез выйти завтра «с огурцом против танка», стать не может. Потому что про него-то уже всё знают!

 

Давайте всерьез. Давайте понимать, что мы из этой студии в этом общении можем только друг другу помогать что-то понимать и помогать воспитывать своих детей. Если завтра ситуация изменится — она может измениться наверху, она может измениться внизу — чтобы лучше люди понимали, что на самом деле их ждет, чтобы их трудней было одурачить. Большего сейчас мы делать не можем.

 

Татьяна Федяева: Спасибо, Юрий Юрьевич.

Юрий Болдырев: Спасибо! Нашим слушателям — терпения и силы воспитывать детей.

 

Анонсы
Санкт-Петербург. Встреча с Юрием Болдыревым (26.09.2017)
Дебаты Игоря Стрелкова и Юрия Болдырева на канале РОЙ ТВ
Наши партнёры