Вроде «АНТИ-ОЛИГАРХАТ», который не собирается возвращать народу то, что у него отняли «олигархята».

Примерно так квалифицирует нынешний режим власти в России известный политик, один из первых «демократов» России, автор книг

 

«Русское чудо — секреты экономической отсталости»

 

Юрий Юрьевич БОЛДЫРЕВ в беседе с корреспондентом «ЭГ» Ириной Аваковной ЩЕГЛОВОЙ

- Юрий Юрьевич, исполнилось десять лет новой российской Конституции, в которой продекларированы основные демократические права и свободы граждан. Недавно на вопрос о том, является ли проигрыш правых партий «СПС» и «Яблока» поражением демократии, вы ответили, что поражение произошло гораздо раньше — восемь-десять лет назад.

 

Всем «нововведениям», которые утвердились в России в последние годы — олигархат, бандитский капитализм, сверх меры социальное расслоение общества, мы обязаны Конституции, принятой после государственного переворота 93 года? — Всем, что творится в стране, мы обязаны, прежде всего, самим себе, так как именно мы — граждане не смогли противостоять превращению демократии в фикцию, в прикрытие для очевидного господства меньшинства, интересы которого явно противоречат интересам страны.

 

Гражданские права и свободы народу, за исключением узкого слоя интеллигенции, нужны не сами по себе, а как инструмент обеспечения важнейших социально-экономических прав и свобод. И если свобода печати есть, а куска хлеба нет, что ж удивляться всеобщему разочарованию в демократических ценностях.

 

Смысл конституций — не в красивых декларациях прав и свобод. Главное — базисные принципы организации власти. Они либо позволяют обществу контролировать власть и привлекать ее к ответу, либо, как это происходит сейчас в России, — не дают такой возможности.

 

И вот результат — на большей части территории страны здоровые, работящие люди не могут нормально жить, кормить свои семьи. Зато узкая группа людей имеет доходы, превышающие средние зарплаты по стране в сто, а то и в тысячу раз. Их сверхдоходы обусловлены не интеллектуальным прорывом, не внедрением новых технологий, а лишь «дружбой» с властью. Все это — следствие безнаказанности, «освященной» и нынешней Конституцией.

 

- Вы были членом первого Совета Федерации. И в вашей книге «Похищение Евразии» есть глава, где вы воздаете должное той эпохе, когда во власти еще были люди, не желавшие стоять по стойке «смирно» перед лицом предательства наших долгосрочных национальных интересов, и тому первому, избранному напрямую гражданами страны составу Совета Федерации.

 

Однако в ваших книгах содержатся убедительные свидетельства того, что именно «демократические силы» лоббировал восемь лет назад пришлось порвать с «Яблоком», с партией, которую, кстати, вы и создавали… Выходит, что и в лагере демократов не все так однозначно? Сейчас сложилось представление, что демократ и патриот — несовместимые понятия.

 

- Мы попали в ловушку самоназваний и подмены понятий и до сих пор в ней пребываем. Например, нам удалось сохранить для будущих поколений возможность национального контроля за собственными же природными ресурсами (за что я и отдаю должное первому составу Совета Федерации, устоявшему в борьбе против проводников интересов западных корпораций и стоящих за ними государств).

 

Но это удалось сделать не благодаря, а вопреки силам, продолжающим называть себя «демократическими».

 

Зададимся элементарным вопросом. Демократия — это власть в нашей стране любого народа (в том числе какого-нибудь заокеанского) или же все-таки нашего? Ответ очевиден. И тогда становится явной абсурдность сложившегося в нашей стране противопоставления «демократов» и «патриотов». В любой западной стране, если ты замечен в лоббировании зарубежных интересов, вопрос о том, «демократом» ты себя называешь или нет, уже никого не интересует — таким в принципе доступ к рычагам госуправления закрыт.

 

Есть факты простые, но очень убедительные. Например, факт принятого демократическим большинством третьей Думы налогового законодательства.

 

Что ставят себе в заслугу наши «демократы»? — Введение единого подоходного налога, независимо от уровня доходов налогоплательщика. Это якобы демократично и либерально. Но соглашаться с этим могут лишь те, кто не знает, какие же налоги платят в других странах. К примеру, в результате недавней налоговой реформы во Франции минимальная ставка подоходного налога была снижена до семи процентов. А вот максимальная, для самых богатых, снижена примерно с пятидесяти пяти до сорока пяти процентов.

 

Сравнили с нашими тринадцатью процентами для всех?

 

И что, вы думаете, сделали бы во Франции (а также в Германии, Англии, Канаде, США и др.) с такими «демократами», которые бы попытались там распространить наш опыт, выдавая его за передовой? Просто погнали бы поганой метлой. И это было бы еще гуманно…

 

- В оправдание наши «либералы» заявляют, что за бугром стабильная экономика, а у нас — «переходный период». В своей первой книге «О бочках меда и ложках дегтя» вы ссылаетесь и на опыт Чили, который, как мне кажется, еще более показателен.

 

- Да — как опыт страны, реформы в которой признаются образцово-либеральными. И не зря.

 

Так, тот, чью инициативу в соответствии с либеральными рецептами надо раскрепостить в первую очередь, получающий до пятисот долларов в месяц, в Чили вообще налог не платит.

 

Более состоятельный, получающий до полутора тысяч долларов в месяц, в Чили платит пять процентов с разницы между доходом и первыми пятью сотнями.

 

Но зато аналогичные нашим руководители полугосударственных предприятий — электроэнергетической корпорации, с зарплатой в несколько десятков тысяч долларов в месяц, и нефтяной компании (в Чили ближайшим аналогом являются медные рудники, кстати, полностью принадлежащие государству), с доходом в сотню тысяч долларов в месяц, даже если бы там им и позволили получать такие сверхдохоплатили бы налог сорок пять процентов. Есть разница?

 

И чьи интересы защищают те, кто внедрил в России нынешнюю систему, и при этом умудряются называть себя «демократами», не стесняясь апеллировать к врачам, учителям, инженерам, военным?..

 

- Невольно закрадывается сомнение: полезна ли такая «демократия» нашей стране, во всяком случае на данном этапе развития?

 

- Беда в том, что ярых защитников свобод у нас часто изображают те, кто, во-первых, хорошо знает, что реальные права давно подменены фикцией, реальные права имеют лишь те, кто отыгрывает роль в интересах «олигархов», и во-вторых, чья «наивность» оплачивается так хорошо, что инженеру, врачу или учителю и не снилось. Обратите внимание: юкосовский фонд «Открытая Россия» жалуется, что налоговым проверкам подвергают тех, кому фонд оказывал помощь. Выясняется, что среди получателей были известные правозащитные организации. И можно ли ожидать, чтобы они защищали те наши права, которые именно эти «благотворители» попирают? Включая право на свободу слова для тех, кто защищал общество от ограбления нынешними «меценатами»…

 

Если демократия — это власть народа, то что же ей противостоит? Только ли госбюрократия, с которой рьяно воюют наши «правые»? Заблуждений быть не должно: одни и те же люди злоупотребляют властью на госдолжностях, затем переходят в «олигархи». И наоборот: подкупают власть, получают куски государственной собственности, становятся «олигархами», а затем либо сами на какое-то время «заходят» во власть, либо на корню заранее скупают власть, в том числе путем финансирования избирательных кампаний. Таким образом, под красивой вывеской демократии скрывается нечто противоположное. И альтернативы типа «демократия или авторитаризм» уже давно нет, так как реально нет демократии.

 

- Но, может быть, власть и не вправе идти по пути демократизации, пока олигархии не будет «окончательно переломлен хребет»!

 

- «Хребет олигархии» переламывается не путем преследования отдельных «олигархов», с перераспределением их неправедно нажитого в пользу других, столь же бесполезных для общества. И, тем более, неуместны «благодушные» рассуждения типа: «Пусть они работают, но не лезут в политику». Да для чего же они тогда будут работать, если они умеют извлекать прибыль, лишь из-за лоббирования своих интересов во власти?

 

«Переломить хребет олигархии» — это так изменить систему приведения людей во власть и мотивирования их работы, чтобы они перестали зависеть от этих самых «олигархов». А для этого всех, кто работает на государство, и прежде всего на важнейших госдолжностях, включая членов правительства, за отступления от требований закона и действия вопреки интересам государства надо жестко наказывать.

 

- Но есть и такая точка зрения: сама жизнь просто вынуждает власть на радикальные действия по защите государства и общества от «олигархата». А значит, и на ущемление демократических свобод?

 

- Дело не в том, что власть жестко наступает на права и свободы (что мне не очень нравится). Ситуация хуже: эти права и свободы всерьез никто не защищает.

 

Но более вероятна иная подоплека событий. Когда у общества отнимали то, что ему принадлежит по праву, требовалась система, с виду похожая на демократию, но позволявшая легко подкупать власть.

 

Теперь же стоит задача сохранить неправедно отторгнутое у общества, не дать ему осознать суть происшедшего, для того чтобы востребовать свое назад и привлечь к ответу тех, кто его предал. С этой целью и разыгрывается тема ужесточения режима, в том числе под прикрытием антиолигархической риторики. Мне бы хотелось, чтобы я был не прав. Но пока не видно, чтобы у «олигархата» в целом было изъято и возвращено обществу хоть что-то из того, на что общество имеет безусловное и юридическое, и моральное право. Притворные сделки на «залоговых аукционах» так и не расторгнуты: «ЮКОС», «Сибнефть» и «Норильский никель» государство себе возвращать, похоже, не собирается.

 

- Может быть, мы просто идем по «восточному » (китайскому) пути, пусть пока и недостаточно последовательно?

 

- Что ж, если наша власть окажется социально ответственной, значит, нам крупно повезло. И повезло абсолютно незаслуженно, так как мы — общество — ничего для этого не сделали.

 

- Можем ли мы что-то сделать? Вы, как писатель-публицист, какие цели ставите перед собой?

 

- Наверное, можем. Начать — с элементарного осознания своих интересов, чему я и пытаюсь содействовать своими книгами. Ведь любая власть, даже и самая авторитарная, должна на что-то опираться. Опираться же можно только на упругую среду, а не на бесформенный кисель. Станет наше население преобразовываться в общество, будет возникать новый, национально ориентированный капитал и — в противовес капиталу — настоящие профсоюзы, тогда возникнет давление на власть, к которому она вынуждена будет прислушиваться.

 

Тогда возникнет и иное демократическое движение, поддерживаемое уже не «олигархами» и не зарубежными «доброжелателями», — демократическое движение, представляющее и защищающее подлинно национальные интересы.

 

ПЕТЕРБУРГ

 

- Юрий Юрьевич, к президентским выборам Дума четвертого созыва наконец-то определила приоритетные направления законотворческой деятельности. Среди первоочередных, законов, запланированных к рассмотрению, не оказалось весьма важных, подготовленных еще год назад. Так, до сих пор не вынесен на обсуждение депутатов законопроект о налоге на дополнительный доход недропользователей. По мнению одного из разработчиков, Сергея Глазьева, предполагаемая цена закона — около двухсот миллиардов рублей дополнительных доходов в бюджет страны. И это при том, что в СМИ идет бесконечная дискуссия о необходимости контроля над сверхдоходами…

 

- Главной проблемой в данном случае является отнюдь не теоретическая: нужно или не нужно изымать сверхприбыль, и если нужно, то как это делать. Главная проблема в том, кто и в чьих интересах в стране принимает решения.

 

Прибыльность бизнеса недропользователей в России в несколько раз выше прибыльности машиностроения, сельского хозяйства, транспорта… Масштабы прибылей известны: один из наших «равноудаленных олигархов» за 2002 год удвоил свое многомиллиардное (в долларовом исчислении) состояние.

 

Известно, что фактическими собственниками основного капитала компаний-недропользователей является чрезвычайно «ограниченный круг лиц — в пределах нескольких сотен человек. Если же говорить не о юридической стороне вопроса, а о реальных владельцах, распоряжающихся этой собственностью в своих интересах, то здесь речь идет лишь о десятках человек. Получается, что с одной стороны задействованы интересы нескольких десятков человек, с другой — почти ста пятидесяти миллионов.

 

Не разбираясь детально в происхождении этих сверхприбылей, можно с уверенностью утверждать: если бы подобная ситуация сложилась в стране действительно демократической, где власть реально принадлежит большинству граждан, неминуемо и незамедлительно был бы реализован тот или иной механизм либо снижения прибыльности (антимонопольные процедуры и т.п.), либо прямого изъятия сверхприбылей. Если у нас на протяжении уже длительного времени ничего подобного не происходит, можно сделать совершенно однозначные выводы об истинной сущности нашего политического режима.

 

А это в свою очередь означает, что проблема не в реализации одной, хотя и очень важной меры — изъятия сверхприбылей у недропользователей. Возможностей и механизмов экономически необоснованно изымать реальные ресурсы, включая финансовые средства, у общества и государства в пользу чрезвычайно ограниченной численно группы лиц — огромное количество.

 

- Оппоненты утверждают, что расчеты глазьевской команды неверны, что фактически сверхприбылей почти на порядок меньше и изымать их в предлагаемом объеме ни в коем случае нельзя.

 

- Если бы мы говорили о каком-то, возможно, легкомысленном заявлении «мальчика

 

, с улицы», в ответ, может быть, достаточно было бы лишь чьей-то качественной оценки. Но речь идет, во-первых, о работе серьезного ученого, члена-корреспондента Российской Академии наук, и, во-вторых, об официально внесенном законопроекте, к которому должно быть приложено технико-экономическое обоснование. На законопроект должно быть дано письменное заключение правительства. Кроме того, депутатам, у которых представленные расчеты вызывают сомнения, надо было бы направить законопроект на заключение в Счетную Палату РФ — не только высший в стране контрольный орган, но еще и официальный экспертный орган по финансово-экономическим вопросам. И если Счетная палата не согласна с обоснованием, ее специалисты в своем заключении должны показать, где именно ошибки: в каких-то использованных данных, в допущениях, в методологии расчетов или же в самих расчетах. Если этого нет, то нет и причин сомневаться в обоснованности мер, предлагаемых Глазьевым.

 

- То, о чем говорите вы, если я правильно понимаю, относится к любой отрасли хозяйства. Но есть ведь еще и специфика именно сырьевых отраслей, связанная с присвоением недропользователями так называемой природной ренты?

 

- Эта специфика, безусловно, есть, и не только в сырьевом комплексе. Гидроэлектроэнергетика и водное хозяйство, лесное хозяйство и землепользование, даже использование теле-и радиочастот или любого иного ограниченного общего ресурса — все это сопряжено с извлечением прибыли, в том числе из природной ренты.

 

Во всех этих сферах необходим соответствующий госконтроль, антимонопольное регулирование и регулирование рентабельности.

 

Применительно же к недропользованию я не устаю повторять, что принятый экономический термин «природная рента», означающий по существу прибыль, не зависящую от вложенного труда, к сожалению, вводит нас в заблуждение. Прибыль — это там, где основной капитал сохраняется и возобновляется.

 

Применительно же к невозобновляемым природным ресурсам речь идет о присвоении ограниченной группой лиц в качестве прибыли части нашего общего капитала, объем которого при этом, соответственно, убывает. Капитала, право на который нашего общества и государства в жесточайшей борьбе завоевали наши далекие предки и отстояли деды и отцы. Вся та «успешная» экономическая деятельность, которой мы сейчас так гордимся, — наращивание экспорта минерального сырья в развитые страны, это безумное и бездумное проедание наших невозобновимых ресурсов.

 

- Противники такого подхода, «ЭГ» их называет «реформанты», заявляют, что нельзя быть «собакой на сене»: сейчас на мировых рынках цены на энергоресурсы высокие, соответственно надо как можно больше именно в этот период успеть продать. А если сверхприбыли у сырьевиков изымать — ничего и не будет вложено в развитие…

 

- А в развитие все равно ничего вложено не будет — по целому ряду причин, которые я подробно изложил в своей первой книге («О бочках меда и ложках дегтя»). Если были бы хоть какие-нибудь основания считать, что эти сверхприбыли будут их собственниками вложены в развитие нашей страны, с точки зрения экономики ситуацию можно было бы считать более или менее приемлемой. Но ведь не обнаруживается ни малейших оснований для подобных оптимистических предположений. Нет ни способов принуждения к подобному поведению, ни механизмов, делающих такое вложение средств наиболее рациональным.

 

- При таком диагнозе, естественно, возникает вопрос: каково вообще должно быть оптимальное соотношение общенародной (публичной) собственности и собственности частной?

 

- Несмотря на попытки наших реформаторов представить дело таким образом, что весь прогрессивный мир якобы давно осознал, что все государственное — нерационально, а частное — заведомо эффективно, в реальной жизни мы вовсе не видим однозначного отказа развитых стран мира от государственной и публичной собственности.

 

Достаточно сказать, что даже США не торопятся полностью отказываться от госсобственности, например, на землю: еще с начала прошлого века США государственные земли не приватизируют, а только сдают в аренду. Не стали приватизировать землю и в Израиле — там земля только государственная. Невозможно представить себе и приватизацию в Израиле всего, что связано с водопроводом и водным хозяйством, это жизненно важная естественная государственная монополия. И даже идущая в «авангарде» либеральных реформ Чили, где приватизировали, казалось бы, все, — но кроме того, что несет «золотые яйца», кроме медных рудников.

 

Вывод прост. Там, где речь идет о возможности создания конкуренции свободных производителей товаров и услуг -той конкуренции, которая приведет к внедрению новых технологий, повышению качества и снижению издержек, а значит, улучшит положение потребителя этих товаров и услуг, там частная собственность уместна и эффективна. Там же, где есть возможность и тем более опасность монополизации частной компанией жизненно важных для общества и государства сфер, необоснованного присвоения частным сектором природной ренты или общенациональных ресурсов, там, во-первых, для замены собственности государственной (или публичной) на частную просто нет рациональных (исходя из интересов во-вторых, если уж и переходить к частной собственности, то не абсолютной, а с очень существенными ограничениями: сразу же, не рассчитывая на «потом», выстраивать жесткие механизмы госконтроля, антимонопольного регулирования, включая регулирование рентабельности и т.п.

 

- Общество до сих пор не может смириться с злоупотреблениями, имевшими место при приватизации общенародной собственности в России. Можно ли исправить ситуацию, не разрушая тонкий слой, как теперь говорят, предпринимателей?

 

- Как это сделать — известно. Что-то — ренационализировать, причем не путем выкупа, а элементарным расторжением заведомо недобросовестных и притворных сделок. Что-то — просто поставить под достаточно жесткий государственный, в том числе антимонопольный, контроль. И тонкий слой предпринимателей» это не затронет, во всяком случае если мы говорим о его полезной для общества и государства части, связанной с производством реальных товаров и услуг, а не с присвоением и безудержным экспортом на Запад наших природных ресурсов.

 

А вот можно ли это сделать, найдутся ли силы, заинтересованные и способные к этому, -вопрос.

 

У нас на протяжении уже более пяти лет упорно продолжается акцентирование внимания исключительно на тех, в чьих руках необоснованно и незаконно оказались колоссальные ресурсы. Но абсолютно замалчивается ключевой вопрос: совершенно невозможно и бессмысленно даже пытаться восстановить какую-то экономическую рациональность и справедливость до тех пор, пока высшие должностные лица, осуществлявшие противозаконные операции, не только не привлекаются к уголовной ответственности, но даже не отстраняются от управления государством и госсобственностью. И пока ситуация такова, всякая попытка что-либо «исправлять» будет являться продолжением перераспределения общенациональных ресурсов в пользу близких к власти. Вы спрашиваете о злоупотреблениях в прошлом, но ведь процесс вовсе не закончен. И реформирование РАО «ЕЭС России» идет именно сейчас, и осуществляют его не какие-то новые люди, с иной репутацией и теперь лучше мотивированные на служение стране, а именно те, кто свои «труды» без стеснения сам назвал «распродажей империи». И перспективы «Газпрома» абсолютно неясны — ведь в ВТО мы продолжаем стремиться вопреки всякой здравой логике, так до сих пор и не оговорив достаточно однозначно механизмов защиты наших стратегических интересов в энергетической сфере…

 

Если же вернуться к теме соотношения собственности общенародной (публичной) и частной, в том числе применительно к вопросу о том, что стоит ренационализировать, а что — нет (разумеется, кроме случаев, где речь идет о заведомо незаконных сделках, здесь дискутировать не о чем), то существует еще один важный критерий. Есть бизнес «креативный», требующий искусных и удачных решений, а есть бизнес, которому нужен лишь элементарный порядок в бухгалтерском учете и отчетности, соблюдении требований технологии и техники безопасности. В каком частная собственность может быть более эффективной, какому более «показан» переход к частной собственности? Разумеется, первому.

 

- Складывается впечатление, что правительство не способно даже на наведение элементарного порядка- в том же «ЮКОС», «Норильском никеле»…

 

- Если наше государство и стоящее за ним общество не способны даже на это, то они не способны ни на что вообще.

 

***

 

Судьбу крупных приватизационных сделок можно решить в такой пропорции: 1/29 собственности оставить в частных руках, а 28/29 — вернуть народу и государству

 

С начала приватизации в 1992 г.

 

(в газете «Развитие», с 1993 г. — в «ЭГ»)

 

ПЕТЕРБУРГ

 

Ириной Аваковной ЩЕГЛОВОЙ Вроде «АНТИ-ОЛИГАРХАТ», который не собирается возвращать народу то, что у него отняли «олигархята». // Экономическая газета (Москва).- 13.01.2004.- 002.- C.4