В поддержку нового курса

Выступая перед парламентом, наш президент процитировал президента американского и сказал о том, что многие сталкивались с проблемами, подобными нашим, и находили достойные решения. Аналогии стоит проследить.

Великая депрессия, на выходе из которой Ф. Рузвельт произнёс процитированные слова, была обусловлена великой монополизацией, причём самой что ни есть рыночной. И решение, реализованное в США семь десятилетий назад, заключалось в пресечении паразитирования монополий. Мерами, что важно, не только рыночными, но и административными, включая регулирование государством рентабельности монополистов.

 

Нужно ли доказывать, что без такого регулирования инвестиции в высокотехнологичные сектора нашей экономики не пойдут никогда – деньги не текут туда, где прибыль ниже. Единственное, что может перенаправить денежный поток, – это ограничение рентабельности монополистов, и уровнем не в 50%, как ещё только рассчитывала наша антимонопольная служба применительно к производителям цемента, а в 15% – как это делают, например, в США.

 

Намерены ли и мы всерьёз делать подобное? Или цитирование Рузвельта у нас будет отдельно, а зашкаливающая за сто процентов рентабельность сырьевых компаний – отдельно?

 

Ключевым элементом «Нового курса» Рузвельта была программа создания рабочих мест. И понятно: нет рабочих мест – нет зарплаты и спроса на товары, и порочный круг замыкается. Разомкнули его, не ожидая как ветра в поле частных инвесторов, а путём создания рабочих мест на общественных работах, организуемых государством. И цепочку «спрос – производство товаров – зарплата – спрос» запустили не с «рыночного» звена. И это при том, что излишков денег у государства, поведшего борьбу с Великой депрессией, не было.

 

Сравним с нашей ситуацией: безработица прямая и скрытая (работа, оплачиваемая ниже прожиточного минимума) вполне сопоставима с американской времён Великой депрессии. Но есть козырь, о котором Рузвельт не мог и мечтать, – запасы валютных ресурсов. Можно ли представить, чтобы Рузвельт в нашей ситуации не повернул бы эти средства на общественные работы, инвестиции – в инфраструктуру экономики? Или у нас цитирование Рузвельта будет отдельно, а пример его действий – отдельно?

 

Да, не мы первые, не только США, но и Германии приходилось преодолевать трудности. На каких же путях находились выходы? Ответ известен, об этом писал, в частности, Людвиг Эрхард в своих воспоминаниях – на путях солидаризма. И нынешние лидеры продолжают эту линию. Уже правое германское правительство тем не менее что делает в налоговой системе? Повышает ставку подоходного налога для самых богатых (начиная примерно с 20 000 евро в месяц) с 42 до 45 процентов.

 

А мы? Или у нас слова про единение общества и наступление на мозоли эгоистов – отдельно, а самая антисоциальная в Европе, буквально варварская налоговая система – отдельно?

 

Президента уже подвергли критике за то, что демографическая программа у него, мол, лишь для милитаризации. Но за то ли критикуют? Напомню: и в Великобритании внимание власти к демографии оказалось приковано лишь после Англо-бурской войны и именно в связи с состоянием новобранцев. То есть важен не источник внимания к проблеме, а предлагаемые решения. Но это как раз и страдает.

 

Поясню: ныне социал-демократическую Швецию ещё семь десятков лет назад никто таковой не назвал бы. Но была осмыслена угроза – депопуляция, ведущая к исчезновению нации. И вывод: не подачки на рост рождаемости, а вызов к жизни древнего морального кода викингов: служить выживанию племени, а не только себе лично. Результат – социальная политика, получившая известность как система всеобщего благосостояния, бесконечно далёкая от нашего питомника миллиардеров.

 

Что же получим мы? В Москве и других развитых регионах озвученные меры не мотивируют. Но в депрессивных регионах, где работы у людей нет, стимулирование будет высоким. Значит, пока не поздно, нужно одну программу подкреплять другой – программой развития депрессивных регионов. Иначе, когда поколение нового курса Путина подрастёт, чем ему будет заняться более конструктивным, нежели священные войны с соседями по единому Российскому государству?

 

Далее, проявленное внимание к обороне – вовсе не свидетельство нашей необоснованной милитаризации. Мир в этом смысле мало меняется, и если у кого-то что-то можно отнять силой, обоснование найдётся. А у нас – первые в мире запасы природных ресурсов. Значит, хочешь или не хочешь, а готовься к худшему. Но только с последовательностью что-то неладно.

 

С одной стороны, правильные тезисы об обороне, о необходимости технологического развития и даже защиты своего производителя, а также о вступлении в ВТО только на приемлемых условиях. С другой стороны, на переговорах о вступлении в ВТО вопрос о защите нашего производителя в сфере нефтегазового сервиса и производства оборудования (а здесь всё сплошь – двойного назначения!) в той единственной сфере, где есть гарантированный на многие десятилетия заказ, даже и не ставится! Мы понимаем, что отдаём «товарищу волку», кого таким образом он «кушает»?

 

Более того, если мы по близорукости всё ещё считаем волка зайчиком, то ладно, наши денежки могут и у него полежать. Но если мы волчью шкуру распознали, так, может быть, и финансовые резервы свои без излишней конфронтации, но нам всё же забрать и запустить в полезное дело? Или слова про аппетит «товарища волка» – отдельно, а финансирование его питания за наш счёт – отдельно?

 

Наконец, ключевые слова Послания: «Государство же обязано сделать так, чтобы это было не на словах, а на деле». Безусловно, но какими силами? Уж не силами ли тех, кто с тезисами Послания спорить не станет, но советоваться по реализации намеченного, а точнее, получать прямые инструкции побежит прямиком к «товарищу волку»?

 

И об излишней конфронтации. В своей реакции на демарш Чейни наш президент прав: с волком что зря огрызаться? Важнее быть последовательным, чего пока не хватает, и внутренне организованным – по примеру того же волка, кстати.